Королева Виктория

В Лондоне его ожидала стандартная программа: обед в ратуше, экскурсия по любимому детищу Альберта – Хрустальному дворцу, концерт в Букингемском дворце и посещение оперы. В опере Виктория дала гостям понять: чтобы выявить принцессу крови, не требуется горошина. Улыбаясь зрителям, которые бешено ей аплодировали, Виктория села, не оборачиваясь. А парвеню Евгения оглянулась посмотреть, стоит ли кресло. Настоящая королева всегда знает, что без кресла ее не оставят, писали во французской прессе.

* * *

Уезжая, Луи-Наполеон пригласил Викторию нанести ему ответный визит, и королева не могла ему отказать. Решив переплюнуть Луи-Филиппа, который угощал Викторию английским сыром, новый император поменял интерьеры во дворце Сен-Клу, чтобы он напоминал Букингемский дворец. Каждая мелочь была тщательно продумана: декораторы подпилили ножки у некоторых столов, чтобы невысокой Виктории не пришлось тянуться.

В августе 1855 года королеву, ее супруга и старших детей Париж встречал «сиянием ламп и факелов посреди грохота пушек, колоколов, барабанов и криков собравшейся толпы… все было как в сказке, завораживающе прекрасно!».

Виктория поразила французов как аляповатыми туалетами (рядом с Евгенией она смотрелась провинциальной матроной), так и неиссякаемой энергией. Несмотря на жару, она хотела все увидеть и везде побывать.

Вместе с мужем и фрейлинами, изнемогавшими от зноя, она каталась по Парижу в открытой карете и подмечала, как живут парижане. В Англии не принято было есть на улице, тогда как в Париже столики стояли под сенью деревьев, и воздух в Париже был чистым и свежим, не в пример зловонным английским туманам. До самой старости Виктория не растратила запас детского любопытства, и каждая новая, необычная деталь, будь то цвет ставней или обивка мебели, вызывали у нее бурю восторгов.

Королева посетила Парижскую выставку, полюбовалась на полотна в Лувре и без устали танцевала на двух балах – в ратуше Отель-де-Виль и в Версале. В церкви Дома инвалидов королева велела сыну преклонить колени перед могилой Бонапарта. Ветераны наполеоновских кампаний прослезились, глядя, как принц Уэльский отдает почести покойному императору. Проезжая мимо тюрьмы Консьержери, Луи-Наполеон невозмутимо заметил, что был заключен здесь после попытки неудачного переворота. Но госпожа Фортуна к нему благоволит!

«Никогда не видела более прекрасного и оживленного города, чем Париж», – взахлеб делилась Виктория с дядей Леопольдом. Дядюшкин Брюссель не произвел на нее такого впечатления.

Перед Вики и Берти открылся новый, такой притягательный мир. Визит в Париж стал для принца Уэльского глотком свежего воздуха. Луи-Наполеон обращался с ним как с юным принцем, а не нашкодившим мальчишкой, не придирался и не изматывал его выговорами. Вот бы ему такого отца! Он умолял императрицу позволить ему и Вики остаться в Париже подольше. Императрица вежливо отказала, ведь родители не могут без них обойтись. «Как же, не могут! Да у них еще шестеро дома. На что мы им?» – огорчался Берти. Раз и навсегда полюбив Париж, принц Уэльский при любой возможности уезжал во Францию, а уже взойдя на престол, яростно отстаивал французские интересы на мировой арене.

Для Вики этот визит имел особое значение. Впервые в жизни ее вывезли в свет, дали ей почувствовать себя невестой на выданье. Дома Вики ютилась в одной комнате с младшей сестрой, но во дворце Сен-Клу в ее распоряжении оказались просторные покои с видом на парк. В паре с императором она кружилась по Зеркальному залу Версаля и в кои-то веки любовалась своим отражением.

Перед отъездом из Англии Евгения сняла с принцессы мерки, якобы для большой куклы, а затем прислала Вики несколько шикарных парижских туалетов – тоже для куклы, чтобы не смущать мать и дочь таким подаянием. Поэтому в Париже Вики блистала модными нарядами, и мужчины выстраивались в очередь, чтобы пригласить ее на танец. Она казалась себе Золушкой, попавшей на бал.

За десять дней Виктория так прикипела к Парижу, что мрачнела, думая о возвращении домой. Она уверяла Луи-Наполеона, что в следующем году приедет во Францию, как обычная путешественница, на поезде и с чемоданом в руках. А потом возьмет кеб и нагрянет в Тюильри как раз перед ужином. Эта идея забавляла их обоих.

* * *

К следующему визиту от игривой атмосферы не осталось и следа. Викторию настораживало как растущее могущество Франции, так и заигрывания Наполеона с Россией. Личная жизнь императора тоже не вызывала ничего, кроме порицания.

В 1856 году у императора родился долгожданный наследник, но роды едва не стоили Евгении жизни. Пока она поправлялась, император увлекся юной итальянской красавицей, графиней ди Кастильоне. Нельзя сказать, что наличие у императора фаворитки шокировало высший свет, но графиню считали итальянской шпионкой. Настоящая femme fetale, она рассчитывала, что император поспособствует объединению Италии. В довершение всех зол она была фотомоделью, причем позволяла фотографам делать снимки ее голых ног!