Королева Виктория

В целом же девочку баловали. Английская нянюшка миссис Брок (Боппи) боготворила свою подопечную, а фрейлина Шпет вставала перед ней на колени. Тогда как другие английские дети обедали в детской, принцесса часто восседала за взрослым столом и вкушала хлеб с молоком из серебряной тарелки. Повсюду ее встречали реверансы, приподнятые шляпы, почтительный шепот «Ваше высочество». У ворот Кенсингтона толпились поклонники, высматривая, как ее возят в коляске – ярко-желтой, с вензелем на боку, – из которой она однажды чуть не вывалилась, но была спасена ирландским солдатом. Каждый взмах ее ручки вызывал восторг у зевак.

Тем удивительнее, что, оглядываясь в прошлое, королева считала свое детство унылой, безрадостной порой. Но поводы для огорчения у нее тоже имелись.

* * *

Детские годы Виктории прошли в Кенсингтонском дворце. Одно из первых воспоминаний – она ползает по старому желтому ковру и играет с орденом Подвязки, который стянула у епископа Солсбери, близкого друга ее отца.

В начале XIX века вокруг Кенсингтонского дворца расстилалась живописная английская провинция. Дворец был окружен садами, где принцесса обожала бегать с лейкой, по словам современника, «щедро разделяя воду между цветами и своими ножками». Снаружи зелень и благоуханные ароматы цветов, а внутри – запустение. Комнаты дворца казались девочке «ужасно скучными, темными и унылыми», по протертым до дыр коврам сновали «кенсингтонские друзья» – тараканы. На вопрос герцогини Кларенс, что она хочет на день рождения, принцесса попросила, чтобы вымыли окна. Более того, сама вызвалась их помыть.

Герцогиня Кентская заглядывалась на второй этаж дворца, где располагались парадные – вот там-то следует жить наследнице престола! Но Георг считал, что невестке следует держаться скромнее и в рамках бюджета. Ведь другие обитатели дворца не ропщут на жилищные условия.

Соседом Виктории стал ее дядя герцог Суссекский, любитель книг, часов и морганатических браков. Малышку предупреждали, что, если она будет шуметь, дядя выскочит из своих покоев и как следует ее накажет. При виде герцога она поднимала рев.

Другой, самой тихой постоялицей была принцесса София, тетушка Виктории. В молодости София совершила грехопадение – родила ребенка то ли от шталмейстера, то ли от родного брата Камберленда. Расплачиваясь за свой грех, она жила в Кенсингтоне затворницей. Захаживали во дворец и другие скучные взрослые – политики, общественные деятели, епископы, чьи пышные парики нагоняли страху на принцессу. Все они рады были посюсюкать с надеждой Британии, но с ними Виктории было скучно.

Впрочем, ни один из обитателей или гостей дворца не шел в сравнении с Джоном Конроем. Его присутствие отравило детство Виктории.

Капитан Джон Конрой достоин занять место среди диккенсовских злодеев, потеснив Ральфа Никльби, бессердечного мистера Мэрдстона и карлика Квилпа. Современники морщились при его упоминании. Ирландец по происхождению, Джон Конрой родился в Уэльсе в 1786 году. В семнадцать лет поступил на военную службу, но преуспел не на поле брани, а на личном фронте, женившись на дочери генерала. Не довольствуясь этим достижением, он хотел шагнуть еще выше и обеспечить будущее как себе, так и своим шестерым отпрыскам. Чтобы упрочить положение при дворе королевы, пусть и будущей, он выбрал верную стратегию. Путь к ребенку лежал через сердце матери. Сделав герцогиню своей марионеткой, он рассчитывал, что сможет дергать за ниточки также и Викторию.

Герцогиня почти полностью растворилась в личности Конроя. Она не только писала под его диктовку, но, казалось, думала его мысли. Желая во всем угодить своему советчику, она передала Конрою управление финансами, сделав его контролером своего двора. «Все, что вы так часто говорите мне и что причиняет мне такую боль, тем не менее является правдой. Высокое положение мне не подходит, я всего лишь глупая старая гусыня»[19], – смиренно отвечала она, выслушивая нравоучения Конроя. А он лишь согласно кивал. Да-да, без него она совсем пропадет.

Под обаяние проныры капитана попала не только герцогиня Кентская. Принцесса София тоже заглядывалась на Конроя, который, в придачу к харизме, отличался красотой – рост под два метра, пронзительные черные глаза, хищный орлиный нос. Он окончательно покорил Софию, когда защитил ее от притязаний внебрачного сына, плода той самой греховной любви. В благодарность София одарила «милого друга» домом в Кенсингтоне, загородным домом близ Рединга и имением в Уэльсе. Вдобавок к щедрым дарам принцесса выхлопотала для Конроя рыцарский титул. Милостью Георга IV он стал сэром Джоном, рыцарем Ганноверского ордена.