Королева Жанна. Книги 4-5

— Мы рассуждаем здесь, как варвары, как каннибалы! Говоря «да», мы перестаем быть дворянами! Мы здесь решаем судьбу низложенной королевы — помните ли вы это, господа? Королевы!.. Она должна умереть — да, но для всего остального она неприкосновенна! Неприкосновенна, несмотря ни на что! Говоря «да», мы позорим самое имя Виргинии, нас с полным правом будут называть местом позора и выгребной ямы! Я говорю: тысячу раз «нет»!

За ним встал д'Эксме.

— Я, граф Демерль, заявляю, что уважаю нашу святую церковь, — спокойно сказал он. — Но я солидарен с мнением маркиза Гриэльса. Бывшая королева не может быть осквернена пытками. Я говорю: нет.

Среди господ пошло небольшое гудение, но больше никто не осмелился сказать «нет». Диавола (или Чемия?) они боялись куда сильнее, чем даже Принцепса. Эх, если бы не Кейлембар…

Фрам закусил все-таки палец, изгрыз его до синяков. Наконец высказались все, очередь опять была за ним.

«Черт бы все-таки взял этого Кейлембара с его рыцарскими клятвами. Придется отдать. Отдать. Но не без боя!»

— Господа! — Он поднял ясный и светлый взор, как истинный государь. — Я говорю «нет», но воля большинства есть воля большинства. Однако должен заметить вам, господа, и вам, пресвятые отцы, — кивок в сторону инквизиторов, — решение ваше опрометчиво. Дело Иоанны ди Марена слишком страшное и соблазнительное для того, чтобы стать явным. Оно должно оставаться тайным, и в этом, слава Богу, мы единодушны все. Если оно станет явным, Виргиния воистину прослывет клоакой и местом глубочайшей бездны. С нами просто никто не захочет иметь дела. Я вижу, что вы это понимаете, и потому единодушно решили казнить Иоанну ди Марена как поверженную королеву, а не как царицу еретиков. Вы хотите скрыть тайну — это похвально, — но тут же раскрываете ее другой рукой Ибо, заметьте, она должна выйти к эшафоту на своих ногах…

Зал встрепенулся. Так.

— Но вы, господа, осудили Иоанну ди Марена на четырнадцатиступенную лестницу мучений, пройдя по которой она не сможет шевельнуть ни единым членом. Ее придется нести на эшафот на носилках, и тайное станет явным. Подумайте об этом.

В наступившей напряженной тишине снова прозвучал на весь зал негромкий голос Кейлембара:

— Четырнадцать — это, конечно, чересчур. Четырех довольно за глаза.

«М-да. Этого не собьешь. Марс, военная сила. Прямо нож какой-то».

— Что же, давайте торговаться, — провозгласил Принцепс с нарочитым цинизмом. — Читайте процедурный акт.

Была еще надежда на обратное действие этого документа. Встал секретарь Трибунала — истинная обезьяна в рясе — и забубнил:

— Постановлено, что по предстании перед Трибуналом злокачественная маркиза Л'Ориналь будет передана демонологам. После чего посажена она будет, как есть, нагая, на «кресло милосердия», в каковом положении и выслушает предложенные ей вопросы…

— Она же просто-напросто истечет кровью, — не выдержал Фрам.

Павиан в рясе, сбитый этой репликой, тупо уставился на него. Чемий сказал:

— Позовите сюда мастера.

Вошел человек, невысокий, в темном плаще, в берете, и вообще одетый, как все люди, если бы не глухая красная маска, закрывающая не только лицо, но и всю голову. Господа зашумели, увидев этого человека.

— Даже палача притащил, ах, собака, — проворчал Кейлембар.

— Преступница не истечет кровью, — сказал мастер, — поскольку воздействие гвоздей на ее тело будет однократным. Раз усевшись, она будет давить на острия тяжестью своего тела, препятствуя тем самым истечению крови.

— Читайте дальше, — нетерпеливо бросил Принцепс.

— Постановлено далее, что преступница ответит на предложенные ей вопросы и признает свои вины, — снова забубнил секретарь. — Если она признается и не станет упорствовать, это не освободит ее от испытаний, каковы определены в следующем порядке. Пункт первый: руки и ноги преступницы заключаются в тиски. Оговорено отдельно, что это испытание не доводится до прямого повреждения костей. Пункт второй: основания членов преступницы, id est [79]руки в подмышках и ноги в пахах, испытываются медленным огнем…

«Вот за что вы голосовали, господа. Я вижу, вам уже тошно слушать. Сам железный Кейлембар морщится от отвращения. Вам видятся отвратительные картины, вы уже забыли об отвратительных преступлениях. Вам, кажется, уже и Диавол не страшен, которому вы служили три года. Джулио Респиги, этот несостоявшийся Медичи, совсем белый: конечно, вспоминает Геную, когда его самого мало не довели до застенка… Вам это не нравится, не правда ли, господа? Вы бормотали свои „да“ не подумавши?..

Virgo Virginica сиречь Люциферово ложе. Это что еще такое?»

— Это что такое? — спросил Фрам.

— Изложите, мастер, — сказал Чемий, не двигаясь.

— Нам известно два вида испытаний — tormenta abruptiva и tormenta continuativa [80], — разъяснил мастер. — Люциферово ложе совмещает в себе оба вида, ибо орудие, вводимое в тело, может быть оставлено там сколь угодно долгое время или же, напротив, быстро выведено и введено снова.

Мастер умолк. Секретарь, видя напряженное непонимание на лицах господ, простодушно сделал непристойный жест.