Королевишны #3колбаски

– Э-э, да, но вообще-то всё происходит немного не так, – объясняет Хакима. – Потому что на природоведении нам говорили, что на самом деле сперматозоид – он, в общем, типа не человек, это только половинка, и только когда он попадает в яйцеклетку, тогда уже начинают образовываться другие клетки, поэтому, в общем, неправильно говорить, будто ребёнок – это тот, кто выиграл в гонке сперматозоидов.

– Ясно. Ну что, пройдёмся по рынку?

Вот только уже через пару осторожных шагов мы чувствуем, как ломит мышцы… а ещё через пару метров уже шатаемся, как собутыльники из бара. Но это даже забавно – вразвалку мы огибаем людей, щупающих дыни и пробующих козий сыр, и они удивлённо оборачиваются на наше «уй-ой-ай», когда мы случайно напряжём какую-то убитую двадцатиминутным заездом мышцу.

– Да что с тобой такое, Мирей? – приветствует меня Реймон из-за своего сырно-колбасного прилавка; каждые выходные я беру у него гроздья сочащихся жиром колбас и головки изумительно белого шавиньоля.

На заметку: главное, что нужно обо мне знать, это что шавиньоль – мой любимый сыр.

– У нас всё болит, Реймон! Мы ехали на великах минут восемнадцать с половиной, не меньше!

– Зачем так себя мучить? Идите сюда, подкрепите силы.

Сегодня у него есть рокфор «Бабочка», пальчики оближешь, мортаделла с такими яркими зелёно-розовыми вкраплениями, точно их пририсовали в фотошопе, и будто специально выбеленные головки бутон-де-кюлот на один укус. Он протягивает нам три штуки, и мы, сказав спасибо, суём их в рот. От второго подарка (тонкие поджаренные ломтики колбасы фигателли) Хакима отказывается, зато охотно принимает третий – стакан, до краёв наполненный ледяным яблочным соком из Нормандии.

Пока мы лихорадочно трём горло, чтобы оттаял пищевод, Раймон отгружает клиентке огромный поднос…

– Кровяных колбас? Пожалуйста. Лучше не найдёте, мадам. Белых или чёрных? А яблоки вам к ним нужны? Тогда идите к Флавии, вон она, у неё яблоки для подливки до того сахарные, что можно диабет заработать!

Я улыбаюсь, вот совпадение…

…но улыбаюсь недолго, потому что сзади кто-то запевает:

– Глянь-ка, вот и Колбасы, вот и Колбасы…

Мы оборачиваемся; горло всё ещё в глубокой заморозке.

– Три Колбасины, все вместе! Как мило! Ну, тут без селфи никак!

Это Мало. Наклоняется к нам, щёлк – и готово: его победная физиономия впереди, на заднем плане – три пойманных врасплох пугала, губищи в сыре, лоб в поту, щёки в красных пятнах. Нечего и думать, селфи тут же отправится в фейсбук, или в твиттер, или в тамблер. #триколбасы

Астрид с Хакимой замерли по бокам, как кролики в свете фар, и явно ждут, что я что-то скажу.

Я говорю:

– Что ж, дорогие мои… Этого белобрысого папарацци зовут Мало. Именно его стараниями школа Мари Дарьёсек каждый год выбирает тройку лучших Колбас. Эта потрясающая идея, блещущая оригинальностью, посетила его три года назад на уроке музыки, когда он скучал между двумя пьесами для блок-флейты. Всё началось с группы в фейсбуке, но быстро разрослось. И, прошу заметить, он отдавался своему проекту бескорыстно, это был чистый порыв души.

Наш бравый учредитель конкурса сплёвывает на землю хлипкую струйку слюны рядом с присевшим отдохнуть фокстерьером.

– Забавно видеть вас здесь. Что, родню пришли навестить – вон ту кровяную колбаску, да?

«Ради бога, – думаю я, – девчонки, пощадите. Вот только не надо бурчать сейчас, что это мерзко так говорить. Ради бога, только не хнычьте, что вы не понимаете, как вообще можно говорить такое».

– Вообще-то это мерзко – так говорить, – бурчит Астрид.

– Не понимаю, как вообще можно говорить такое, – хнычет Хакима.

Бинго. Мало радостно хватается за брошенные ему канаты, взбирается по ним и повторяет их реплики дебильным голосом. Глаза моих дорогих Колбасок начинают увлажняться. Мои нет – у меня отлично работают дворники. Как отвлекающий манёвр, я бросаю:

– Подумать только, дорогой Мало, а ведь мы чуть не обвенчались тогда, классе в первом, когда нас все дразнили женихом и невестой. Куда уходит детство, куда уходят клятвы…

Он ржёт:

– Ну-ну, толстуха! Мечтай дальше.

Тут он переключается и хватает за талию (вот это талия – осиная!) стоящую рядом юную барышню, на которой прекрасный туалет, как говорит моя мама, и это значит не то, что она разгуливает с переносным толчком через плечо, а что у неё хорошие шмотки и сидят они отлично. Вообще фигура у неё что надо: вверху – V, ноги – ||.

– Гляди, принцесса, – говорит Мало. – Это те три тёлки, которые нынче конкурс Колбас выиграли.

– Да блин! – изрыгает принцесса, не отрывая глаз от телефона. – Не, ну ваще нормально? Прикинь, Пабло такой щас отвечает, типа всё ок! Типа он щас только прочитал! Не, ну во дебил, а, ваще, ну!

И тут же: так-так-так, так-так-так – строчит ответ на своём айфоне с инкрустацией сверкающих драгоценных камней (на наклейках), чей кислотный блеск заставляет щуриться всех вокруг. Её длинные горбатые ногти стучат по экрану, а ладони в рыжих пятнах – видимо, остатки автозагара.