Королевская канарейка (СИ)

Неодетость моя не давала покоя великолепному князю, и лицо у него было такое, что… Я смолчала и позволила ему всё, чего тот хотел, и не заикнулась про еду, одевание и тому подобное.

После третьего за утро мытья, не дожидаясь милостей от природы, быстренько натянула княжескую длинную рубаху и изрекла, что время завтракать. Не сказать, чтобы это было не так — время шло к полудню.

Во время завтрака квакнулось сверху второе письмо. Я было отложила его из вежливости, но Ланэйр только рукой махнул:

— Прекрасная, читай сейчас. Тебе же не терпится, а я не хочу стеснять — и ушёл к письменному столу, на уровень выше.

Начав читать, поняла, почему это письмо пришло позже: госпожа Галанодель старательно и с огоньком выложила на бумагу, кроме информации о Ллионтуиле, ещё и кучу сплетен разной степени свежести и скабрезности. Умилилась. Я позабыла почти, как прекрасная эльфийка любит такие вещи, и с удовольствием прочитала и про скандал со вторым мужем герцогини Конгсей (поперхнулась оладьей, поняв, что им стал эру Гаэлориэн), и про пакости владычного историографа Хьярмелмехтара, становящегося при дворе всё более заметной фигурой; что плевался Ллионтуил как раз в историографа, метко попал в глаз, и глаз пострадавшему госпожа Галанодель обратно вырастила, но тот всё равно недоволен; и так далее, и тому подобное. В конце между делом про Ганконера было упомянуто — так, в числе прочих: что владыка гневен, но очень бодр и что дни и ночи проводит в опытах по практической магии, а войной да империей, соответственно, военные и чиновники занимаются. Делегировал он им, стало быть. И очень осторожненько, обиняками, советовалось мне из-за трёх защитных стен Лориэна носа не высовывать. Во избежание.

Пожала плечами, подумав, что пусть бы Ганконер меня снова украл — зато дитя рядом будет. Но и огорчить Ланэйра ничем не хотелось. Пусть уж до Самайна, как договаривались, а потом расстанемся честь по чести. С печалью, но как добрые друзья.

Отдельно порадовалась теплоте, веявшей со страниц: жрица моя, пусть и бывшая, похоже, от чистого сердца хотела порадовать. Но чувствовалась и непонятная вина — с чего бы? Но как-то эта мысль в голове не задержалась, и сама голова стала лёгкой и весёлой.

* * *

Жизнь наладилась — и полетела. Ганконер помалкивал по-прежнему, но Силакуи писала каждый день, и мне хватало.

Я была счастлива счастьем моего возлюбленного, и дни мелькали птицами. Времена года в Лориэне всё-таки существовали. Вечное лето имело свои оттенки, и за розовым дождливым маем пришёл пахнущий травами июнь; за ним яблочно-зелёный, небесно-синий июль, а за ним полыхающий солнечным золотом жаркий август — с шуршащей от ветра выгоревшей травой, в которой скрипели кузнечики.

Ланэйр как-то спросил с надеждой, не хочу ли я ребёнка от него. Я хотела, но помнила, что говорил Трандуил. Объяснила всё попросту и спросила, есть ли целители, равные ему. Ланэйр вздохнул и неохотно ответил, что, с тех пор, как владыке Эрин Ласгалена была дарована божественная сила, равных ему нет ни в чём. Разве — может быть — Гэндальф.

Гэндальфа я беспокоить не решилась, но походя встретила на очередном празднестве, посвящённом цветению очередного цветка — которое, приняв эльфийский взгляд, ощущала цветением всего мира и себя в придачу.

Бабочкой выпорхнув из танцевального круга, разгорячённая, желающая только попить из бьющего неподалёку ключа, увидела сидящих рядом с ключом и мирно беседующих Элронда и Гэндальфа. Раньше бы напряглась, а сейчас и не подумала — Гэндальф смеялся. Было понятно, что просто присутствует, для удовольствия, и что для эльфов он свой. Помнится, с Трандуилом у него были гораздо более натянутые отношения. Здесь же он беззаботно что-то рассказывал Элронду, пуская в тёмное небо колечки серого дыма. Сидели они вдвоём: во время танцев эльфы предпочитали танцевать. Меня тоже танцы затягивали, но, видно, не на всех музыка так действовала.

Была звана за королевский столик и присела, из чистого почтения. Растанцевавшись, не очень хотелось сидеть, но вопрос к Гэндальфу у меня был. Подспудно немного опасалась его — всё-таки хорошо помнила, что этому дедушке ничего не стоит отправить первого попавшегося хоббита или кого угодно штурмовать драконью гору.

Присев, спиной ощутила, как за ней тут же вырос Ланэйр. До сих пор смущалась, что он имеет обыкновение, когда я с кем-нибудь говорю, молчаливым столбом торчать сзади, не вступая в разговор. Почему-то никого, кроме меня, это не смущало, и пришлось привыкнуть. Похоже, высокородные присутствие эльфийского герцога, разряженного, увешанного цацками и держащего руку на рукояти меча, воспринимали актом уважения к богине, и поведение такое было естественным. Вот и сейчас — я думала, может, он сядет или хотя бы поздоровается… не сел, только слегка поклонился, сохраняя молчание.