Королевская канарейка (СИ)

Я тоже чувствовала себя продрогшей и несчастной. Печально покивала, и остаток дня прошёл хорошо: горячие источники сняли головную боль и напряжение. Вниз не спускались. Интересно, как брауни понимают, что делать: тёплые тёмные одежды, такие же, как вчера, но чистые, ждали в раздевалке наверху. Во время ужина я клевала носом; очень развозит, когда из холода и непонятного несчастья попадаешь в тепло и уют; ушла с ужина раньше всех и уснула, только опустив голову на подушку. Поневоле превратишься в раннюю пташку, когда подъём каждый день в пять)

21. Старая ведьма

я на иностранных

в общем ни гу гу

по французски только

целовать могу ©

Проснулась рано, раньше четырёх. Ну ещё бы, сразу после заката уснуть. Поворочалась с боку на бок. Не спалось, и я начала думать. Вчера, по ощущению, из-за больной головы думалось другим местом, пониже спины которое. А сейчас не болит. Начала подозревать, что эльфийские источники бьют легендарной «живой водой». Ах, волшебный народ, ми-ми-ми же. И меня чуть не изнасиловал представитель оного народа, да с романтичностью так. Ганконерова выходка с цветочком, неприятно поразившая вчера, сегодня казалась скорее забавной. Но истинно прекрасной я ощутила затею Трандуила дать мне компаньонку. Если бы не она, со мной бы вчера поступили, как с демоном, искренне веря, что я и есть демон. И один бог знает, чего наш талантище наупотреблял перед вызовом: глазки у него были темны до беспросветности, и кем он там меня видел — не поймёшь. И, несмотря на относительно романтическое начало, неизвестно ещё, что нравится восьмисотлетнему шаману, которого вполне ужасные эльфы считают отморозком внутри себя. Замучал бы, считая, что играет с демоницей, а потом, отойдя, ужаснулся. И его бы тут же свои и замочили за убийство богини. Так, общение с соловушкой надо свести к нулю. О чём, собственно, Трандуил вчера и позаботился. И оба будем целее. А ведь, если подумать, что такого: шаман непогожим зимним днём решил скрасить себе жизнь, вызвал суккуба, а я пришла и всё испортила. Ой, как неудобно. И перед папенькой его, который, узнав про художества сына, прибежал к Трандуилу кланяться, как я сейчас поняла. Хорошо, что король силён в менеджменте и кадрами не разбрасывается почём зря)

Ещё полежала. Однако, не спится. Похоже, я и сегодня урву у кого-то высокую честь подержать владыке свечку) Встала, огляделась. Платья вчерашнего нет уже, брауни унесли. Выбирать новое из огромного количества не хочется. Зато у кровати хламида, в которой я вечером пришла, лежит. Очень, очень уютная вещь и при этом выглядит прилично: во всяком случае, в пиршественный зал в таких много кто заявляется, включая Трандуила. А вот на церемонии одевания короля в них никого не было, все разряжены. Ну и ладно, я, может, так просто погуляю. Ну, или Мортфлейс проснётся и поможет. Нацепила и босиком выползла. В этих одёжках многие и босиком ещё ходят. Видно, чтобы ближе к природе быть. А что, во дворце невозможная чистота — наверное, действует магия, обеспечивающая, в первую очередь, конечно же, чистые подолы блистательному владыке, любящему подметать ими полы) Старое, с шелковистым блеском времени (и при этом чудовищной крепости!) дерево и гладкий камень приятны босым ногам.

Выйдя, нервно оглянулась, вспомнив про аспида. Конечно, сказано, что не нападёт он, но даже если просто встретится, всё равно адреналин подскочит. Я восхищаюсь рептилиями, но и боюсь. Да, ходила специально побояться и повосхищаться на выставки. Была подписана вконтактике на группу знатного герпетолога Арслана Валеева вместо фильмов ужасов. Как посмотришь в альбомчике «Последствия укусов» фотографии, так и радуешься, что ты здесь, а рептилии где-то там. При личной встрече с любой из них испытывала простое отчетливое желание иметь в руках лопату из рельсовой стали и ею от гада отмахиваться, если нет возможности убежать вперёд собственного визга. Сдержать себя и быть спокойной могу, но приходится прикладывать к этому усилия. И с придыханием смотрела на габонских гадюк (они выглядят, как смерть!), стремительных агрессивных мамб и тайпанов, и тому подобное. И, кстати, на самого герпетолога.

Умер в тридцать один год — да почиет он в персиках.