Королевская канарейка (СИ)

И я представила Трандуила юным чертёнком, гоняющимся по лугу за шмелями — каких-то пять тысяч лет назад… И жрущим их.

Какой, однако, впечатляющий чёрт вырос… Моя беда и счастье в том, что я графоман. И буду восторженно пыриться на чудище, даже если оно очень опасно. Для таких, как я, это норма. Гуманитарии традиционно бескорыстно, с риском для жизни, склонны интересоваться чудовищами, правда, писания их частенько чудовищ не устраивают. Вон, знатный поэт Пьер делла Винья очень вдохновлялся образом императора Фридриха Гогенштауфена (Италия, 13 век) и был сначала им обласкан, а потом ослеплён и заключён в клетку на площади, и простолюдины кидали в него камнями. Заказчик не был доволен) Хотя стихи были хороши.

Мне, должно быть, интересно будет в библиотеке, да.

* * *

— Силакуи Галанодель.

Трандуил почтительно склонил голову, представляя нас друг другу.

Эльфийка ждала меня и владыку в библиотеке, огромной и светлой, с мозаичным полом. Здесь, как и в жилых помещениях, никаких стёкол не было, просто открытое пространство, но снег и ветер оставались снаружи. В центре стол неимоверных размеров с разбросанными на нём картами; в глубине, за стеллажами, виднелись столы поменьше.

Госпожа Силакуи, прижав руку к сердцу, сказала, что такого чистого и прекрасного пламени она не видела никогда, и счастлива засвидетельствовать, и так далее, и тому подобное. И что она обучит меня квенья в два счёта — и тридцати лет не пройдёт, как я заговорю) Далее, без больших обиняков, владыка был выпровожден, и я тут же услышала в голове сухой кошачий шепоток:

— Богиня, если мальчишка будет сильно донимать, бросай дворец и перебирайся ко мне. Предлагаю сегодня обойтись без занятий: я покажу тебе пущу, познакомлю с эльфами; Трандуил-то никого не подпускает, да? Ты никого и не знаешь толком, не считая, конечно, бедолаги Ганконера, — и кошка у меня в голове рассмеялась, а я поняла, что чтение мыслей не предел — старая ведьма может ещё и свои передавать.

22. Пуховые каникулы

Сон или смертный грех —

Быть как шелк, как пух, как мех,

И, не слыша стиха литого,

Процветать себе без морщин на лбу

Для столь древнего существа моя учительница удивительно легка в общении. Интересно, сколько у неё под этой маской других. Небось, как кочан зимней капусты: вдруг не облупишь. И хорошо. Вполне могу себя уподобить еврею из анекдотика, в котором ему сообщали, что в его отсутствие соседи его ругают. На что еврей благодушно отвечал, что в его отсутствие могут даже таки бить. Вот и я: поулыбайтесь мне в глаза, скажите что-нибудь хорошее, а что уж за глаза да про себя — это дело десятое. Не бьют, и на том спасибо. Мда, отчасти напоминает циничный подход владыки, позволяющего думать что хочешь, при условии, что это не озвучиваешь.

Вспомнив предупреждение Радагаста, торопливо сообщила, что в голову мне лучше не лезть, во избежание ухудшения здоровья.

— Не переживай, не буду. Мне ни к чему.

Ну конечно, то-то мне резко поплохело… Эта ослепительная красавица с белоснежной гривой и огромными голубыми глазами, так талантливо косплеила ехидную, но добродушную пожилую даму, что хотелось поверить. Но если ей двенадцать тысяч лет, а владыке только пять, то примитивный подсчёт показывает, что в ней сидит два-два с половиной Трандуила (а прикольно измерять степень коварства персонажа в трандуилах, хе-хе, если владыку принять за единицу, то стандартный человек, наверное, будет 0,001 трандуила, ихихи)

— Ладно, я немножко копнула, но больше не буду. Вижу, плохо сказывается. Но богиня, поверь, я желаю тебе только лучшего, — кошачий голосок в голове истекал медком.

— Двенадцать тысяч лет… не устаёшь ли от жизни за такое время?

— Кто устал, тот и не живёт, — мда, голос весьма жизнелюбивый.

Но всё-таки она производит впечатление очень бодрой и злокозненной бабки, и, пообщавшись буквально десять минут, начинаешь ощущать её именно такой, какой она хочет показаться. Смотришь как будто сквозь молодость и красоту, а там такое интересное существо, что красота уже всё равно, есть или нет.

— Почему не вы правите королевством?

— Милочка, а мне оно надо? Я стара, а не глупа. Должность-то собачья. И я тебя уверяю, если Трандуил вдруг решит отказаться от короны, что, конечно, маловероятно, его будут слёзно упрашивать остаться, а потенциальные кандидаты начнут разбегаться, как тараканы. Над королём и наследником в Эрин Ласгалене трясутся. Но! Это не повод давать мальчишке жульничать!

Ну канеш он для неё мальчишка… если с этого, как его там, «шмелиного» возраста она его учила. Это ладно. Всё-таки, чего она хочет от меня? Какова мотивация?

— Цветочная Королева должна быть счастлива и свободна, — с твёрдостью произнесла госпожа Силакуи, — я не допущу нарушения традиций.

— Так меня вроде бы и не ограничивают.