Королевская кровь-11. Чужие боги

Стены сарая с треском разлетелись, загораясь и рассыпаясь в пыль. Никто из присутствующих во дворе не успел ничего сообразить — обращались в пепел люди и невидши, рушились набок те тха-охонги, которые успели подойти близко к изгороди, растрескались и посыпались стены дома, загорелась и осела грудой оплавленного металла крыша. Рванули баки автобуса с таким грохотом, что Ситников на мгновение оглох. Ало-золотая стена шириной метров пять разошлась почти бесшумно, оседая по мере продвижения, пока не испарилась совсем метрах в десяти за изгородью, оставляя на выжженном, дымящемся пространстве только обугленные стены, раскаленный металл и потекшие от жара остовы тха-охонгов, а также маленький щит, под которым поднимались с колен три человека.

Стояла тишина, нарушаемая лишь хрустом раскаленного хитина, и вдруг издалека, из-за бывшей изгороди заорали иномиряне — в ужасе, в ярости, в бессилии.

Дорофея Ивановна вытянула руку и щелкнула кнопкой пульта, зажатого в ней.

Из высохшей канавы, идущей вокруг изгороди и почти постоянно заполненной водой (они с Димкой все недоумевали, зачем на холме канава: все же и так стекает с огорода вниз), медленно поднималась литая металлическая стена метра полтора высотой с пробитыми под пулеметы амбразурами. В воздухе заметно сверкнуло — и от железной стены рванул вверх круглый купол щита, накрывший разрушенный хутор. И второй расположился за ним, отступая от первого на три десятка шагов в сторону нападающих.

Щиты работали на накопителях — но сколько эти накопители выдержат в условиях ослабевания стихий?

— Теперь повоюем, — удовлетворенно сказала Латева, наблюдая, как первый из уцелевших тха-охонгов врезается во внешний щит. — Что стоим, бестолочи? Вызовите дождь для остужения земли и расчистите выход из бункера. А дальше у вас будет еще полчаса на восстановление. Мы выиграли время — от щита до бункера теперь под землей грызть метров пятнадцать, и там порода твердая. Но если не проредим тварей, они до нас все равно доберутся.

— Так точно, полковник, — синхронно ответили бывшие семикурсники — и над хутором полил сильнейший ливень.

— Окунев, — заорала она в узкий лаз, — гранатомет мне! Еще троих с гранатометами наверх! И с десяток стрелков с пулеметами на выход в первую очередь!

— Есть, полковник! — донеслось оттуда.

Тха-охонги колотились о щит, раздавались выстрелы. Над стеной показался первый тха-охонг с крикливыми, явно храбрящимися и начавшими стрелять наемниками. Бойцы охраны еще вылезали наружу, когда полковник Латева выстрелила прямо в раскрытые жвала этого инсектоида и снесла ему башку.

Слизью забрызгало внешний щит. Через несколько минут застрекотали пулеметы, сбивая всадников с других тха-охонгов. Снова раздались взрывы гранат.

Матвей и Димка левитацией расчищали завалы дома над бывшей кладовой, чтобы могли выйти все бойцы, и жадно оглядывались туда, где начинался их первый бой.

* * *

18.20

Тиодхар Тенш-мин так и застыл с чашей вина, поднесенной ко рту, когда огненная волна, плеснувшая от двора, выжгла почти треть его отряда. Она пахнула жаром так, что нагрелся металл чаши, оставила за собой обугленные трупы и рассеялась в каких-то двадцати шагах от места, где генералу с тха-норами накрыли ужин.

Под панические крики нейров и визг тха-охонгов Тенш-мин смотрел на то, как выгоревшая вершина холма превращается в крепость, накрытую двумя огромными колдовскими щитами и поливаемую дождем.

Несколько норов повели тха-охонгов на щит в надежде быстро пробить его и были уничтожены. Но уничтожены не колдовством — выстрелами из огненных труб. Значит ли это, что колдуны снова выдохлись, или огненная волна — это какое-то неизвестное Тенш-мину оружие?

«Колдовство, — решил он, наблюдая, как мелькают в окошках в стене крепости воины противника. — Оружие такой мощи ударило бы и в стороны, и в землю и сожгло бы всех».

Засвистели пули. Один из его командиров заставил тха-охонга опуститься на брюхо перед столом генерала, чтобы закрыть от вражеских выстрелов, и тут же в гиганта ударил снаряд из огненной трубы, завалив его набок. Тенш-мин отскочил вместе с сотрапезниками: тха-охонг был уже мертв, но еще шевелил лапами, щелкал жвалами и мог задеть людей.

На миг у тиодхара мелькнула мысль оставить этот непонятный холм и магов в нем за спиной и пойти на столицу. Взять ее, а затем уже вернуться и срыть его под основание. Но внутри разворачивалась темная злоба — та самая, после которой целые поселения оказывались выпотрошенными, а головы врагов насажены на колья вдоль дорог.

— Все назад! — рявкнул Тенш-мин, приходя в себя. — Разделитесь на отряды по пятнадцать тха-охонгов! Держитесь за линией, за которую не залетают снаряды! Выбегайте на тха-охонгах вперед, стреляйте из огненных труб по щитам, и отходите назад! А те, кто нападает на щит, не идите прямо, заставляйте тха-охонгов вилять и прыгать, постоянно перемещаться, чтобы уходить от выстрелов. Эти колдовские стены сильны, но и их можно пробить!