Королевская кровь-11. Чужие боги

Кто-то посмелее вызвался помогать бойцам, и Катерина Симонова, расположившаяся в каюте рядом с другими гражданскими, тоже лучше бы носила боеприпасы и еду, чем ждала в неизвестности. Но с нею были дети.

— Мама, дядя Саша нас спасет? — то и дело вопрошала старшая дочь, и Катя уверенно отвечала:

— Конечно, Аня. Но пока нужно сидеть тихо-тихо, как мышки. Нас защищают, но и нам нужно быть смелыми.

Младшая ничего не спрашивала, она жалась к матери и была горячей от страха.

Катерина уже звонила Александру, но его телефон не отвечал, и непонятно было, то ли связь между Центром и Югом оборвалась окончательно и последние города с телефонными вышками были захвачены иномирянами, то ли он занят настолько важным делом, что не может прийти. В любом случае тонкая нить на запястье, которая должна была показывать, жив ли он, не холодела. Катя, поколебавшись, трижды дернула за нее — не до боязни отвлечь было.

Только бы пришел! Только бы успел!

А если он не может?

Она пошевелила пальцами в кармане, где лежали гадальные зерна. Все последние недели они показывали ей опасность, оружие, смерть рядом. Так много, что она устала бояться. Слишком много, и потому Катя начала носить зерна с собой как оружие.

Один раз она уже потеряла своих детей. И уяснила, что никто не защитит их лучше, чем мать.

— Мама, я хочу писать, — жалобно проговорила старшая дочь.

— И я, — присоединилась младшая.

Катерина потерла заледеневшие ладони друг о друга, улыбнулась через силу и протянула девочкам руки.

— Ну что же, пойдем в туалет?

Однако выйти им не удалось — зашел полковник, раз уже виденный Катериной в компании беременной женщины. Вопросительно, тревожно зашумели люди, приподнимаясь с мест.

— Стрелковский. Игорь Иванович, — представился он. — Прошу вас проследовать за мной в более безопасное место.

Шаги десятков подавленных, испуганных людей гулко отражались от стен коридора. Катя шагала в середине толпы мимо множества дверей, ведущих, по всей видимости, в такие же огромные каюты, как та, в которой их изначально разместили. Что-то шипело на периферии, и она не сразу поняла, что различает слова, которые раздавались из-за запертых створок.

— Ведьмассс! Темная кровьссссс, идиссс к намссс!

— Она не ссслышшшит…

— Ведьмасссс!

Катерина оглянулась — но никто не реагировал, кроме нее. Сдвинулась вместе с детьми к стене, прижалась к одной из дверей: она была заперта, но ручка вдруг рассыпалась прахом, хотя Катя ее не касалась. Герцогиня, сжимая в руках ладони детей, скользнула в темное помещение, закрыла за собой дверь.

Проходящим мимо не было до этого дела.

— Мама! Мама! — запищали дети. — Темно!

Кате в шею ткнулся ледяной нос. Царапнуло клыками, и она дернулась скорее от неожиданности, чем от страха.

— Не бойссссся, — прошелестело из темноты. Сверкнули зеленые глаза — и еще, и еще. Пар двадцать, не меньше.

— О, мамины шипучки! — обрадовалась старшая, успокаиваясь.

— Они, — проговорила Катя спокойно, одной рукой нащупывая макушку старшей и прижимая ее к себе, второй поглаживая плечо младшей. — И они сейчас расскажут, что здесь делают.

— Мы давноссс здессь живемссс, — прошелелестело ей в ответ. — Здессь и нижессс темноссс, как в нашшших пещерахссс, никого нетссс, тут чассовня, ты тут, сильные темные тут, хорошшо!

— А меня зачем звали? — Катя прислушалась к происходящему в коридоре, но ее никто не хватился.

— Хотимссс тебяссс уберечь, и малыссшшшей тожессс! Копаютсссс ссссюда, — зашумели змеептицы.

— Кто? — изумилась Катерина тихо.

— Плохие сссоздания, злыессс, не должны такиесс ссссуществовать! — заволновались сомнарисы наперебой. — Они убьютссс вассс, если доберутссся.

— Кто нас убьет, мама? — со слезами вопросила Лиза.

— Никто, — с уверенностью ответила ей Анечка. — Ты что, не слышала, дядя Саша скоро нас спасет!

— Здессссь есссть ход, но онссс защищен магичесссски… намссс не пробитьссся…

— Но можноссс ссспрятатьссся, мы вассс защитимсссс…

Катя гладила детей и слушала змеептиц. По спине от страха тек пот.

— А вы не можете убить их до того, как они сюда докопаются? — прошептала она. — Снаружи?

— Ссслишком ссветло, — зашипели сомнарисы, — намссс нужно, чтобы не было ссссссолнца.

— И ссслабыессс мыссс…

— Нужно немногоссс кровисс, сссильной кровиссссс…

— Вы же знаете, что я дам, сколько смогу, — твердо пообещала Катя.

— Ссслабаяссс… Попроси взятьссс у сссильного темногоссс, который здессссь есть, — хором залебезили сомнарисы, как умильные щенята. Разве что хвостами не завиляли. — Попросиссс! И если не будет сссолнца, мы сссправимссся!

— Я не знаю, о ком вы, но поговорю с местной хозяйкой, — вздохнув, пообещала Катя, и тут распахнулась дверь. Змеептицы с шипением бросились по углам, а человек, чей силуэт вырисовался в проходе, с изумлением отшатнулся, сотворил знак Триединого.

— Герцогиня, — проговорил он, вглядываясь в темноту, — что происходит? Это же сомнарисы!

В его голосе был не страх — благоговение.

Катя, щурясь, разглядела полковника Стрелковского.

— Они, — твердо сказала она. — Вы не боитесь?