Королевская кровь

Саффолк горестно фыркнул.

— Что за невезение! Мы с вами слоняемся без дела — два снедаемых любовью болвана и умудренный семейной жизнью седобородый старец, — в то время как Кэри, Вайатт и Брайан пьют и веселятся с девицами напропалую!

Но Майкл почти не прислушивался к разговору друзей.

— Знаете, мне представляется, что ссора произошла вовсе не из–за подлитых костей. Убита одна из местных шлюх, а ее убийца разгуливает на свободе.

Не ожидая согласия друзей, он стал проталкиваться внутрь заведения. Чувства его мгновенно обострились. Безошибочно следуя за запахом крови и страха, он прошел через питейные комнаты, забитые взволнованными постояльцами, добрался до лестницы и стал подниматься по ней, перепрыгивая через две ступеньки. Его вело чутье, неуловимое, но оттого не менее надежное.

Плачущие проститутки и полуодетые клиенты образовали поминальный кортеж, когда трактирщик и конюх вынесли погибшую, завернутую в грязную простыню, из ее комнаты.

— Эй! Прочь с дороги, благородный господин!

— Дайте мне взглянуть на нее! — требовательно заявил Майкл, уступая неведомой силе, жарко дышавшей ему в затылок.

— Вы что, родственник Марион Вуд? — пренебрежительно осведомился одноглазый трактирщик. — Уймитесь, милорд. О тех маленьких неприятностях, которые вы могли посеять в ее утробе, уже позаботились ангелы небесные!

Вовремя вспомнив совет Рене, Майкл протянул старику шиллинг.

— Этого достаточно, чтобы я мог взглянуть на нее?

Трактирщик отпустил свой конец свертка, отчего тот со стуком упал на пол, и жадно схватил монету. Майкл опустился на колени рядом с телом. Приподняв край простыни, он в ужасе отшатнулся.

Горло несчастной Марион Вуд было разорвано клыками какого–то свирепого и дикого животного. В следах укусов виднелась свежая кровь. У Майкла закружилась голова. На него обрушилась жажда, внезапная и испепеляющая, словно голодный и во ющий зверь проснулся у него в жилах; глаза защипало так, что ему стало больно смотреть. Ему срочно требовался глоток «драконьей крови», будь она проклята!

Сквозь застилающий глаза туман неутолимого желания он вдруг увидел, как образ Марион Вуд обрел ангельские черты. Она широко распахнула свои небесно–голубые глаза и уставилась на него с невыразимой печалью. Молодой человек почувствовал, как сердце у него защемило от боли и тоски.

— Майкл… — прошептала она, и он зарычал от унизительного бессилия, будучи не в состоянии пошевелиться.

Конюх набросил женщине на лицо край простыни; потом он и его помощник подняли ее безжизненное тело и понесли заляпанный кровью тяжелый сверток наружу. Майкл последовал за ними, с трудом переставляя негнущиеся ноги.

На пороге его поджидали Стэнли и Саффолк.

— Пойдем отсюда! — потребовал Стэнли, но Майкл не мог двинуться с места.

Когда трактирщик с конюхом швырнули тело несчастной женщины в сточную канаву, мимо них протиснулся светловолосый мальчуган лет четырех или пяти. Подбежав к канаве, он упал сверху на закутанный в простыню труп и залился душераздирающим плачем. Майкл не знал, сколько времени пролежал так безутешный малыш. Но потом он как–то выкарабкался из канавы, выволок оттуда за край простыни тело и потащил его подальше от публичного дома. Каждый шаг давался бедному ребенку с неимоверным трудом, и он часто останавливался, чтобы передохнуть.

Майкл хотел помочь малышу, но вдруг ощутил неимоверную физическую слабость. Он утратил ощущение реальности, будучи не в силах не то что поднять руку, но даже заговорить. Его охватило отчаяние. Он не мог разомкнуть губ и дать волю своему гневу. Его хватило лишь на то, чтобы устало брести вслед за мальчуганом и наблюдать, как тот, надрываясь, тащит тело матери к клочку земли, над которым высятся грубые деревянные кресты, перекосившиеся и сломанные, как и души тех, кто покоился в этой неосвященной земле.

Малыш начать рыть яму, выгребая землю крошечными ручками. Слезы душили его. Он то и дело прерывал свое занятие, чтобы припасть к телу матери, глухо и отчаянно всхлипывая, а потом, передохнув, вновь принимался рыть землю.

К восходу солнца яма уже стала достаточно глубокой, чтобы приютить завернутое в простыню тело. Мальчуган столкнул в нее страшный сверток и сам спустился следом. Обняв тело матери, грязный, замерзший и бесконечно усталый, он заснул.

Майкл очнулся, хватая воздух широко открытым ртом. Он сидел на большой мягкой постели. По его телу крупными каплями стекал пот, скомканные простыни сбились в сторону. Вокруг было темно. Он узнал свою комнату во дворце короля. В горле у него пересохло, сердце гулко и тяжко ворочалось в груди. Сунув руку под кровать, он обнаружил, что крышка ларца откинута, а в замке торчит ключ. Он смутно припомнил, как вернулся к себе и осушил одну из бутылочек. Теперь ему срочно требовалась другая.