Королевская кровь

Подозрения подтвердились полностью. Рощицу прочесывали не просто так, и не простые разбойники – коллеги тех ребят, у которых я увел королевскую кровь. И искали меня целенаправленно. Пленник так и не сказал ничего полезного – все, что мне удалось узнать, я выяснил, слушая его проклятия и ругань. Собственно, все самое главное было понятно и так. По акценту, по одежде, по манере двигаться. Мои соотечественники искали именно меня. Уверен, то, что у госпожи Краус стало на одного охранника меньше, заметили. Не могли не заметить – шпионы Артании уж наверняка следили за соотечественницей. Хоть краем глаза. А уж связать ограбление Закса и внезапный отъезд непонятно откуда взявшегося охранника смог бы и ребенок. Осталось только найти того, кто так грубо вмешался в планы тайной полиции Артании. В этом тоже не было особых сложностей – не так уж много у меня возможных маршрутов. Разослать по паре гонцов по возможным направлениям да расспросить трактирщиков – вот и весь секрет. Я даже догадался, что одного из таких гонцов видел, когда завтракал накануне. Вот и объяснение его странному поведению – шпик просто не ожидал найти меня так скоро и чуть растерялся. А потом поспешил вернуться к начальству и сообщить о результатах. Уверен, происходи все на родине, меня бы уже взяли, а здесь у них слишком мало сил. Эта четверка, должно быть, все, что они смогли наскрести так быстро. Чтобы убедиться в своих выводах, я даже продемонстрировал пленнику склянку с кровью. Его реакция была однозначна – давно мне не доводилось наблюдать такой смеси злости и разочарования.

Я мог бы постараться узнать больше. Хотя бы количество сил тайников, где находятся офицеры, послали ли гонца в Артанию, чтобы доложить об обстоятельствах неудачи. Но я не стал тратить на это время. Если честно, я просто не смог устроить полноценный допрос. Да, за последнее время я совершил много такого, чего никогда бы не сделал Эрик Варден. Я грабил и убивал людей, нападал первым и готов был поступать так и в дальнейшем. Но пытки… Нет, я все еще не мог перебороть себя. Как и убить беспомощного. Было бы нечестно говорить, что я не пытался. После окончания разговора несколько минут стоял над бессознательным телом пленника с ножом, пытаясь убедить себя совершить одно простое действие. Короткое движение рукой, совсем небольшое усилие, и одной проблемой у меня станет меньше. И ведь я только что убил трех его товарищей. Да, было мерзко, но я справился!

Не смог. Костеря себя на чем свет стоит, я незатейливо вырубил пленника, понадежнее перевязал потерявшего сознание тайника, поглубже затолкал ему кляп и со всей возможной скоростью убрался из рощи. Лошадь вел в поводу – несчастная животина так разнервничалась от вида покойников и запаха крови, что я не решился ехать верхом. Именно попытки успокоить строптивую четвероногую даму спасли мне жизнь.

Как только мы вышли из-под защиты деревьев, Ромашка вдруг решила, что дальше ей не по пути с таким беспокойным хозяином. Увидев простор, животинка резко дернула головой и скакнула куда-то в сторону, надеясь вырвать поводья у меня из рук. Я к таким выкрутасам от, казалось, уже успокоившейся скотины был не готов. Поводья я держал крепко, а вот на ногах держался не очень, так что протащился несколько метров, чуть не пропахав лицом землю. Однако у меня даже мысли не возникло обругать лошадь – в тот самый момент, когда поводья в моих руках натянулись, я услышал резкий свист возле самого уха. Очень знакомый свист – кто-то по мне только что стрелял. И промазал.

Я даже не сразу осознал, что произошло. А когда понял, вдруг очень сильно испугался. Пожалуй, впервые за долгое время случилось так, что я был совсем не готов к опасности. Просто не ожидал. И это очень плохо, это значит, что я непозволительно расслабился. Уступил своему плохому самочувствию. Потому что на самом деле было очень логично предположить, что не все нападавшие обезврежены. Кто-то ведь должен был остаться с лошадьми – не пешком же меня догоняли!

Впрочем, я не позволил испугу перерасти в панику. Выпустив поводья, я уже самостоятельно откатился – теперь в противоположную сторону. По моему опыту, стрелок – если он один! – как раз должен был успеть приготовиться к новому выстрелу. Новой стрелы не было. Я мысленно чертыхнулся. Привык, что мне противостоят лучники, вот и действовал на автомате. Среди моих противников лучников нет, а арбалет, даже самый совершенный, перезаряжается гораздо дольше. Значит, у меня есть еще секунд десять, не больше. Как назло, я еще не успел добраться до пашни. На опушке же трава не слишком высока и не станет препятствием для стрелка. То, что я из стоячей мишени превратился в лежачую, вряд ли осложнит жизнь стрелку – он явно совсем недалеко.