Королевская кровь. Книга 4

— Давно, — согласился тот, снимая куртку и оставаясь в гьелхте. — Мне нужна твоя женщина, Бермонт. И прости меня.

Демьян оскалился и заворчал недовольно. Прибывший рыкнул в ответ — так, что эхо покатилось по залу. Пол похолодела. Это нечестно! Он же весь израненный!

Широко открытыми глазами принцесса смотрела, как соперники, склонившись, обходят друг друга по кругу, раздувая ноздри, как бросаются они навстречу, выпуская когти — и течет кровь, и ее Демьян летит на пол — но тут же поднимается, сбивает противника с ног — и катятся они по залу рычащим клубком, а окружающие уже не топают — просто смотрят в таком же ошеломлении, как и сама Поля.

— От тебя несет смертью, — рявкнул Бермонт в морду зажатого им бермана. — Что ты сделал, проклятый дурак? Что ты сделал?!!!!!

Он вдруг зарычал, изогнулся со стоном, заскреб ногтями по камню. Глаза его застилала тьма — они становились черными, без белков. Демьян выгнулся дугой назад, завыл, как раздираемый надвое — так воет волк, настигаемый пламенем, так ревет бешеный медведь. Поверженный им берман с изумлением выругался, бросился на него — и словно наткнулся на стену, отлетел в сторону. Король Бермонта, отшвырнувший соперника, замотал головой, поднялся и с хрипом метнулся к безоружным мужчинам. Не дотянулся — сзади на него прыгнул Эклунд, пытаясь оттащить — но взбесившийся монарх развернулся, обхватил противника за подбородок и рывком провернул. Хрустнули шейные позвонки, и покатилась по камню оторванная голова противника, фонтаном забила кровь из рухнувшего тела. Полину замутило, она задышала чаще — и Демьян снова потянул носом воздух, поднимаясь.

— Бешенство! — прошептал кто-то из мужчин — и шепот этот прозвучал как гром в наступившей тишине, и сколько страха было в этом голосе. Страх был осязаемым, плотным, пробирающим — тем ужаснее было, что бледнели и отступали к стенам те, кто не боялся крови и боли. Кто-то, пользуясь отсрочкой, которую дал Бьерн Эклунд, уже взял ножи, кто-то похватал со стен факелы, а Бермонт скалился и рычал, метался к одному, к другому, отступая перед огнем.

— Это надолго его не задержит, — крикнул кто-то. — Несите ружья!

Убьют? Его?

— Демьян! — выкрикнула Полина.

Он поднял голову. И глаза его, черные, безумные, на мгновение стали осмысленными.

— Пол, — прохрипел он, борясь со снова наступающей тьмой. — Умоляю, — вытолкнул он из себя уже беззвучно. И по губам его она прочитала:

— Беги!

Принцесса сорвалась с места — а внизу раздавались крики и грохот. Но она побежала не в свою комнату. Она метнулась к лестнице тайного хода, быстро спустилась по ней — и открыла каменную дверь в зал.

— Демьян, — повторила она тихо. Он обернулся, пригнулся, ссутулился — и прыгнул к ней, и она понеслась вперед, так быстро, как только могла, насколько только хватало дыхания, слыша за спиной рычание и грохот приближающегося зверя. Мимо складов и колодцев. Мимо комнат с оружием. Вниз, к каменному основанию замка. Туда, куда не проникнут другие.

Она едва успела нажать на заветный камень — и нырнула внутрь часовни, мимо каменных медведей, и через мгновение ее берман влетел внутрь и замер, оглядываясь.

Полина судорожно вздохнула — и закрыла дверь изнутри. Прижалась к стене, чувствуя, как ползет по спине холодный пот — и как прыгает к ней тот, кого уже нельзя было назвать человеком, хотя выглядел он почти как человек. Ссутулившийся, широкий, с тяжелой поступью, выпущенными когтями и клыками. С черными, безумными глазами. Она едва увернулась — затрещали, лопаясь, стальные нити, вшитые в рубашку, по коже полоснуло болью — и Полина застонала, чувствуя, как ее хватают сзади и впиваются в плечо клыками. В глазах все расплывалось — но почему-то она очень отчетливо видела, как на стенах и полу часовни разгорались звездочками мхи.

— Демьян, — прошептала она жалобно, дергаясь от боли, — это же я…

Он зарычал и швырнул ее спиной на алтарь. Прижал рукой, в плечо ткнулись клыки — и он несколько раз провел языком по ране, все ближе подбираясь к шее — то ли обнюхивая, то ли готовясь перегрызть горло.

Она беззвучно плакала и судорожно сглатывала. Раны стреляли болью, кровь капала на алтарь, и страшно было до жути.

— Демьян, — звала она со всхлипами, вглядываясь в безумные глаза. — Милый. Это же я. Демьянчик, родной мой…

Он не слышал.

— Ты обещал, — крикнула она, — что мне не нужно тебя бояться! Я твоя жена! Жена!

И в последнем, отчаянном рывке она ткнулась губами к нему, обхватила руками и поцеловала куда-то в угол рта. Он глухо, раздраженно заворчал и снова отшвырнул ее — Поля ударилась об камень затылком, перекатилась по алтарю на живот и отчаянно зарыдала, мгновенно ослабев. Все повторялось — только гораздо страшнее и безнадежнее.

Затрещала сорочка, передавливая ей горло, и спине стало холодно. Сзади навалилось тяжелое тело, Поля прижалась щекой к каменной плите и закричала. Она кричала долго, отчаянно, пока не охрипла — и словно в насмешку взгляд выхватывал улыбку на спокойном, бесстрастном лице Хозяина лесов, наблюдающего за безумным сыном, который делал дочь Красного своей.