Королевская кровь. Книга 9

Берни скользнул к отходящим бойцам, обернулся. Сержант медленно, словно никуда не торопясь, целился, держа на плече трубу гранатомета, затем раздался грохот выстрела — и оглушительный рев тха-охонга, которому разворотило пасть. А Кетон, перебросив трубу за спину, уже несся к отступающим соратникам. За его спиной непрерывно взрывались мины — тха-охонги ломились через засеку, чтобы нагнать обидчиков, — истошно кричали всадники, задетые осколками, а отряд дармонширцев быстро отходил на очередной рубеж.

* * *

Последующие часы — слились для Люка в один изматывающий и долгий бой без сна и отдыха. Он защищал то один форт, то другой, иссякал, на последних крохах разума срывался в небеса, чтобы подпитаться, — и снова возвращался к старым широким стенам крепостей.

Ночью он почти оглох от грохота орудий, от запаха гари, паленой плоти, крови и муравьиной кислоты, и, когда взошло солнце, он, зависший над лесом, готовящийся ударить по приближающимся раньярам, оцепенел от открывшегося количества врагов.

Их были тысячи, и кое-где охонги уже подошли так близко, что до фортов оставались какие-то десятки метров.

Часть орудий молчала — неоткуда было взять боеприпасы, — и сквозь отдельные выстрелы отчетливо слышны были автоматные очереди и хлопки мин. Люк повернулся к Семнадцатому форту. К нему шагали с десяток тха-охонгов, окруженных парой сотен мелких собратьев, но до крепостных стен оставался еще километр-полтора. В других местах ситуация была куда серьезнее — и змей, сплетя очередной мелкий смерч, рванулся к приближающимся раньярам.

Теперь, наученные опытом, иномиряне не собирали раньяров в большие стаи, — максимум по десять-пятнадцать особей, — и бить их стало труднее. Люку нельзя было приближаться к противнику — потому что в те моменты, когда он работал вихрями, вокруг начинали метаться всадники на стрекозах, пытаясь обнаружить его. И сейчас он держался поодаль — но, поглощенный управлением смерчем, слишком поздно увидел поднимающихся с земли двух раньяров и не успел увернуться. Инсектоид врезался в него и под крик всадника полетел на землю — но иномирянин на втором затрубил в рог, и тут же со всех сторон к невидимому Люку с гулом рванулись сотни "стрекоз".

Он едва успел взлететь выше облаков — под ним огромным беспокойным шаром кружились инсектоиды. И Люк, вспомнив уроки Нории, потянул к себе влажный, теплый и тяжелый воздух с моря и ледяной сухой ветер с Милокардер — чтобы столкнуть их, смешать, вызвать град… но сил не хватило, ветра сорвались с привязи, как норовистые жеребцы, и снова полетели так, как положила им природа.

Люк обессиленно опустил крылья. Уже шептал внутри голод, и его светлость, устало заклекотав, снова полетел вверх, к могучим рекам белой стихии. Охотиться времени не было, а сорвись он и начни жрать охонгов — его тут же вычислят и нападут.

И снова в мареве воздушного потока казалось ему, измотанному и слышащему ядовитый голос отчаяния, что смотрят на него существа куда сильнее и древнее его. И снова он кричал-шипел им "Покажитесь" и "Помогите", но ответа не было — и Люк, едва напитавшись, бросился вниз, туда, где боролись и умирали его люди.

Хуже всего обстояли дела у Пятнадцатого форта — Люк видел, что защитники, отступившие с засек и не успевшие подняться в крепость, вжимались в зубчатые изгибы бастионов, отстреливаясь, заманивая инсектоидов в узкие проходы между "зубцами" и подрывая врагов гранатами. Кое-где бойцы, израсходовав боекомплект, уже бросались в рукопашную. Из бойниц в стенах и башнях прикрывали своих, пытаясь дать им время спастись, но форт с воздуха непрерывно атаковали раньяры, мешая стрелкам и уничтожая отступающих. На башне работало одно орудие — а из проема второй башни свешивалось разорванное тело стрелка, и темная кровь струйками текла вниз по серой кладке.

Со стороны Тринадцатого форта атаковали человек пятьдесят пехоты, прибывшие к Пятнадцатому на помощь под прикрытием трех самоходных орудий: строчили пулеметы, бухали пушки, уничтожая нападающих. Но слишком много было врагов — и подкрепление двигалось едва-едва, все больше отступая к стене между крепостями и борясь уже за свое выживание, и крики людей сливались с возбужденным верещанием инсектоидов.

В сторону Пятнадцатого форта неслась туча раньяров, чтобы завершить захват, и Люк, ударив стеной ветра — раньяров разметало, как кегли, и он выиграл себе небольшую передышку, — невидимым опустился на плац. У стен форта так плотно шел бой, что даже точечно опасно было использовать умения, которым герцог научился у Нории: используй воздушную плеть или таран, и велик риск задеть кого-то из своих. Пришла пора использовать другие ресурсы.