Королевская кровь. Книга 9

Через пару минут он смотрел на сражение в бинокль из бойницы башни, одолженный ему комендантом форта. Псы запрыгивали на раньяров, убивали всадников, рвали насекомым крылья, бились с охонгами на земле — но и водных духов тоже пытались уничтожить, нападая группой на одного, вспарывая лапами-лезвиями, пытаясь растерзать челюстями. В сотне метров от форта с десяток псов набросились на шагающего тха-охонга, повисли на сочленениях лап — инсектоид с верещанием закрутился, пытаясь смахнуть и уничтожить их. Одного тер-сели, сорвавшегося с загривка, гигант все же проткнул. Амулет в руке Люка кольнул болезненным разрядом — а пес обрушился лужей воды, но тут же поднялся снова. Был он теперь в два раза меньше.

Руку то и дело прошивало болью, когда рассыпался водой то один, то другой тер-сели. Но они поднимались вновь, пусть меньшего размера, и их было еще очень много — враг, отбиваясь от неожиданных защитников, все же дрогнул и начал отступать под радостные крики оставшихся в живых бойцов.

— Вы нас спасли, ваша светлость, — с благодарностью проговорил комендант, находящийся тут же, в каземате перед бойницами.

— Это далеко не конец, — хрипло и с сожалением отозвался Люк, направляясь к двери. — Держитесь, полковник. Надеюсь, еще увидимся.

Его снова начал грызть голод, и находиться с людьми в одном помещении стало невыносимо — да и необходимо было лететь проверить обстановку у других фортов. И если повезет, если будет возможность сделать передышку — обязательно надо поохотиться и поспать хотя бы пару часов.

Жаль, что амулет у него только один. Пусть здесь они выиграли время, и враг какое-то время будет опасаться соваться к Пятнадцатому форту, но оставалось еще огромное поле боя вокруг. Водным духам необходимо будет вернуться в свою стихию и восстановиться, и сколько это займет времени — неизвестно. Да и прибегать к их помощи нужно только в таких, крайних случаях.

Значит, необходимо искать другие возможности.

Люк пролетел над фортами — кое-где наступление успешно сдерживали, где-то враги двигались к крепостям, но ситуация была одинаково тяжелой. Покружил над Семнадцатым фортом, пытаясь высмотреть Берни — но брата он не увидел и не стал больше терять время. Нужно было поохотиться — и он, уже сходя с ума от голода, понесся к морю.

Через полчаса сытый змей выбрался на берег и обернулся в человека, который долго лежал у кромки волн плашмя, бессильно загребая песок пальцами. Но он все же сумел подняться и, шатаясь, побрел в сторону дороги — чтобы по пути снова рухнуть на песок и заснуть прямо под начавшим моросить теплым дождем.

* * *

Майор Церсия Лариди, со своей группой переместившаяся к дальним фортам по приказу командования, уже несколько раз отходила с подготовленных снайперских позиций. Наступление иномирян шло волнами, и стоило обезвредить нескольких инсектоидов, как их места занимали следующие. За спиной майора в полукилометре грохали орудия Семнадцатого форта, и Лариди с удовольствием слушала музыку боя, любовно заряжая тяжелую снайперскую винтовку, и раз за разом выбивала из строя раньяров и охонгов, ослепляя их.

Треть ее девочек, приехавших с Маль-Серены, погибли, и майор, которой не исполнилось еще тридцати, каждую оплакала, как мать, хотя не смогла проводить всех в плавание к перерождению. Дармонширцев в фортах предупредили, что тела серениток нужно не сжигать, а отдавать морю — и двенадцать раз уже отправлялись к берегу машины с останками снайперов, отдавших свои жизни на чужой земле. Мать-Вода принимала их в свои объятия, уводила на перерождение — и защищала от перерождения их в нежить.

Майор лежала в подготовленном "гнезде" под поваленными стволами — остальные защитники позиции, около которой она разместилась, уже отступили к форту, и она осталась одна. Но и ей отсюда скоро придется уходить.

Впереди, в нефтяном дыму, вдруг показались бегущие люди, а за ними — огромные раскачивающиеся на перепаханной почве тха-охонги, перешагивающие через засеки. Майор сквозь прицел винтовки присмотрелась к бегущим. Свои: у одного лейтенантские нашивки, у другого труба гранатомета за спиной, всего человек десять. Нужно было прикрыть их — и она, прицелившись, сняла всадника на тха-охонге, а затем один за другим выбила глаза одному гиганту, прицелилась в другого…

Она стреляла и стреляла, стараясь ослепить как можно больше врагов и помочь уйти соратникам, — а затем, когда они промчались мимо, выпрыгнула из своего "гнезда", приладила винтовку за спину и побежала следом.

Лейтенант увидел ее, оглянулся, что-то крикнув, но она, не обращая на него внимания, тонко и оглушительно свистнула. Ей в ответ раздался такой же свист, и через десяток секунд к ней присоединилась еще одна серенитка.

Беглецы молча неслись от наступающих тха-охонгов к последней линии обороны перед Семнадцатым фортом — туда, где были выкопаны укрепления и установлены минные заграждения, туда, где враги должны были завязнуть в перепаханной земле, рвах и поваленных деревьях и дать возможность уничтожить их.

* * *