Королевская кровь. Книга 9

Первая леденящая темная волна обратила в прах ловчих и инсектоидов, заставила землю истлеть до серой пыли и ушла далеко за стены твердыни, вторая — покрыла камни сетью трещин. А третья, болезненная и изматывающая, рассыпала стены каменным прахом, бросив Тротта на землю. Только стояла твердыня — и посыпалась, как песчаная от суховея, потекла от легкого ветерка. Потому что даже камни могут стареть и превращаться в прах. На это просто нужно больше времени.

Макс, едва двигающийся и не способный удивляться, подошел к принцессе, опустился перед ней на колени. Каким-то чудом на нем и на ней сохранились остатки одежды, хотя вокруг было уничтожено все. На ребрах принцессы под слоем пыли, в которую превратился тха-нор, наливалась черным гематома, и сама она вся была в синяках — и судорожно, хрипло дышала, глядя на него затуманенными от боли глазами. Изо рта и из носа ее шла кровь.

— Все? — прохрипела она, кривя разбитые губы то ли в улыбке, то ли в гримасе боли.

— Все, Алина, — сказал он сдавленно, ласково оттирая от пыли ее лицо, касаясь шеи, светлых волос. Глаза щипало, и хотелось скулить, как собаке. — Все, Алина. Все хорошо.

— Я так хочу пить, — прошептала она и потеряла сознание.

В глазах защипало сильнее. Сжало в груди, и Макс затряс головой, давясь от спазма в сердце и сведенного горла. Потер лицо — оно было мокрым, попробовал вздохнуть, — и над грудой каменного праха понеслись сдавленные лающие звуки, глухие, словно плачущий вырывал, выскребывал из себя боль и никак не мог остановиться.

Тротт долго нес принцессу прочь от твердыни, прижимая к себе и баюкая, как ребенка. Сломанные крылья ее касались земли, но он не мог их придержать, опасаясь, что, если наклонится, упадет вместе с ней и не сможет подняться. Кровный поиск словно выгорел, и с ним сгорели все силы. В глазах темнело, а Макс все шел, направляясь туда, где за границей обращенной в прах земли начинался зеленый лес и знакомые ему земли.

В лесу он быстро нашел родник, положил принцессу на мхи и начал дрожащими от слабости и напряжения руками умывать ее. Прощупал ее раны, приказывая себе отстраниться от эмоций. Самое опасное — это сломанные ребра и, похоже, проткнутое легкое, и как это исправить с каплями силы и угасающим Источником, он пока не представлял. Еще раз набрал в ладони воды, еще раз умыл ей лицо, словно это могло убрать с него синяки и ссадины. Алина приоткрыла глаза, потянувшись за его рукой, — и застонала, закашлялась.

— Не надо, не двигайтесь, — проговорил он, придерживая ее и поворачивая голову набок, чтобы не захлебнулась.

— Мне так больно, лорд Тротт… — шепнула она. Голос ее был лихорадочным, глаза блестели. На губах пузырилась кровь.

— Да, — сказал он сдавленно, потому что не знал, что сказать. — Я сейчас полечу вас, Алина. Все будет хорошо.

Она будто не слышала его и, кажется, не видела.

— Так больно… — прошептала едва слышно. Глаза ее снова закатились.

Тротт положил руку ей на ребра, попытался вытащить из себя крохи оставшейся силы. Под ладонью похолодело совсем немного — так и царапину не вылечишь, не то что сломанное ребро. Макс отшатнулся, плеснул воды уже себе в лицо — мозг его перебирал решения и не находил их. Боги, боги… неужели нужно было спастись, только чтобы потерять ее сейчас?

У него нет силы вылечить. Но ведь в ней тоже есть кровь Жреца. Есть же. Нужно только заставить ее использовать свои силы.

— Алина, очнитесь. Алина.

Глаза ее под веками дернулись, но она не ответила. Пощупал пульс — он бился редко, словно с неохотой, и она казалась все бледнее.

— Девочка… — он гладил ее по щеке, сжимал ладонь, — девочка моя хорошая. Взгляни на меня. Нужно немного помочь мне…

Она не реагировала.

— Богуславская, — рявкнул он тяжело — и принцесса вдруг открыла мутные глаза, посмотрела на него взглядом смертельно уставшего умирающего человека.

— У вас все хорошо, — сказал он с нажимом, удерживая ее взгляд. — Совсем легкие раны. Больше болит. Покажите мне, где болит. В районе ребер. Сосредоточьтесь на боли здесь, — он положил ее руку на рану.

Губы ее скривились, по щекам потекли слезы. Голос был неслышимым.

— Н-не могу, лорд Тротт, — ее слов было почти не разобрать. — Тяжело. Больно.

— Надо, — уговаривал он ее, сглатывая сухим горлом. Он ничего не чувствовал под рукой. — Надо, Богуславская. Вы сильная. Сильная отважная девочка. Сосредоточьтесь. Я вылечу вас. Просто покажите мне, где лечить.

Она снова начала задыхаться, глаза ее закатывались.

— Нет, нет, Алина, нет, — он склонился ниже, к ее уху, не обращая внимания на боль в собственном теле. — Нельзя. Алина, Алина… вы спасли нас, нужно еще немножко потерпеть. Вы все можете. Пожалуйста, девочка. Помоги мне. Пожалуйста. — Тротт схватил ее за руку, положил на сломанные ребра, прижал своей.

— Холод, — уговаривал он — принцесса смотрела в небо, и только по редкому морганию было понятно, что она еще в сознании, — почувствуйте холод. Где болит?

Алинка выгнулась, рвано выдохнула — и он сжал ее пальцы, наконец-то ощущая легкий холодок под ребрами.