Королевская кровь. Книга 9

Совещание прошло очень быстро. Два дня после того, как Люк заснул, дармонширцам удавалось не только успешно сдерживать наступление остатков врагов, но и заставлять их отступать, и выбивать на отдельных засеках подчистую. Затем к иномирянам пришло подкрепление из Раунферта, быстрее, чем ожидалось, а за ним сегодня с утра прибыло еще несколько тысяч врагов. Потери дармонширцев уже составили около восьми тысяч убитыми и ранеными, кое-где на защитных полосах у фортов оставалось с десяток позиций, остальные все были уничтожены. А с той стороны и так превосходящие силы противника все росли — видимо, на подавление неуступчивого герцогства решили обратить особое внимание. И все больше у врагов появлялось туринского оружия. Не было еще тяжелой техники, но пулеметы и минометы иномиряне осваивали с пугающей скоростью.

Было решено, что за ночь дармонширцы должны перегруппироваться — с фортов, которые не были атакованы, нужно подтянуть резерв, поменять позиции орудий, а Люку — провести разведку и устроить в темноте зачистку при поддержке артиллерии. А завтра ждать новой атаки и молиться, чтобы смогли выстоять хотя бы еще день.

После совещания Люк, тревожный и хмурый, выкурил еще несколько сигарет и набрал-таки номер Демьяна Бермонта. Его величество ответил так быстро, будто над материком не стояла ночь.

— Ваше величество, — осторожно проговорил Люк, — это герцог Дармоншир. Прошу прощения за поздний звонок, мне передали, что вы желаете поговорить со мной. Чему обязан этой чести?

— Дармоншир, — сухо ответили в трубку, — наконец-то. Мы с вами после обменяемся любезностями, а сейчас сразу перейду к делу. Мне жизненно важно, чтобы ваша супруга, сестра моей жены, выжила, и поэтому я крайне заинтересован в том, чтобы вы выстояли.

— И я в этом крайне заинтересован, ваше величество, — немного озадаченно согласился Люк.

— Поэтому я отправил к вам четыре тысячи моих бойцов и несколько эшелонов техники.

Люк сжал в руках пачку и застыл. Тяжелая безнадега вдруг сменилась таким счастьем, что он пошатнулся.

— Так как Север Рудлога закрыт, составам придется делать крюк через Йеллоувинь и Центр Рудлога, поэтому я не могу точно назвать время прибытия к вам. Бойцы поступают в ваше распоряжение. Командиром у них берман, линдмор Ольрен Ровент. Он вызвался сам и не должен доставить вам хлопот. Я бы хотел сам прийти к вам на подмогу, но не имею права удаляться от границ своей страны, так как прежде всего обязан защищать ее.

Люк выдохнул:

— Это очень щедро и вовремя. Спасибо, ваше величество.

— Поблагодарите, когда победите, — ровно ответил берманский король. — Я рассчитываю на вас, Дармоншир. Удачи. И еще — я готов предоставить вашей супруге, членам вашей семьи и вам лично убежище прямо сейчас.

— Спасибо, — еще раз пробормотал ошарашенный Люк.

— Удачи, — повторил Бермонт и отключился.

После разговора с королем Бермонта его светлость еще раз сверил планы с командирами артиллерийских расчетов — чтобы во время ночного боя не попасть под дружественный огонь и не тратить силы там, где поработают орудия. Главной задачей было уничтожить как можно больше раньяров — именно они наносят основной ущерб армии. С остальными инсектоидами можно было бороться огнем и артиллерией, но не с тучами смертоносных "стрекоз", которые способны были разорвать и его, Люка.

Повезло, что у Четвертого форта удалось сразу захватить смерчем всю стаю, а новые на помощь не прилетели — видимо, были задействованы на других участках фронта. Плохо, что он, полубезумный от голода, раскрылся. Теперь враги знают, что на стороне дармонширцев воюет огромный летающий змей, и если их командующий умен (а судя по успешным боевым действиям, так оно и есть), то на Люка начнут прицельную охоту. Значит, следует быть еще осторожнее.

Еще нужно было притащить до утра хотя бы несколько контейнеров снарядов. Но запасы на ближайших складах не бесконечны — даже если враги не смекнут, что происходит, и не начнут устраивать засады, вскоре все равно придется рисковать и летать дальше в тыл врага.

Люк, выйдя на плац, в тревожную тишину, закурил последнюю сигарету из пачки, выдохнул, глядя на сияющую голубоватую луну, и достал телефон.

"Как ты?" — написал он Марине.

Сообщение ушло, и экран погас, но он все курил и смотрел на него — когда трубка вдруг завибрировала.

— Теперь, когда ты написал, мне уже лучше, Люк, — сонно пробормотала Марина ему в ухо. — Не волнуйся за нас. Тут хорошо. У тебя хороший дом.

— У нас, Марина.

— …да, — после паузы проговорила она — и, видимо, что-то услышав в его голосе, спросила: — Тебе совсем тяжело?

— Очень, — не стал он кривить душой. — Я в тупике.

— Ты что-нибудь придумаешь, — повторила она его мысли. — Ты никогда не проигрывал, Люк. И сейчас не проиграешь.

— Надеюсь, — откликнулся он и замолчал. И она тоже замолчала — но удивительным образом казалось, что ее дыхание греет ему ухо и висок.

— Я так хочу тебя увидеть, Марина, — хрипло и тоскливо признался он и замер — только бы не оттолкнула, не ударила в ответ.

— …да, — сказала она тихо. И добавила сердито: — И я тебя.

Четвертое апреля, Виндерс, Марина