Королевская кровь. Книга третья

— Да, — Ситников кивнул, — нас на нежить натаскивают. Ждут, пока проявится где-нибудь, или в места постоянного обитания отвозят, и отрабатываем там связки. А первые курсы возят посмотреть. Проникнуться и испугаться. Куратор сказал, на юге, в низинах, скотовий могильник зашевелился, его в основном армейские почистили, огородили для нас площадку. Завтра все пойдем туда. Вроде как даже ототоны там появились.

Алина попыталась вспомнить классификацию нежити.

— Это те, что на двух лапах и с крюками на передних конечностях? Из коров?

— И лошадей, — добавил Матвей. — Ты не бойся, они медлительные, но орут дай Боги, завораживают жертву звуком. Вы далеко будете, не попадете под волну.

Принцесса дернула плечами.

— Страшно.

— Весело, — уверил ее семикурсник. — Жалко, Димку только в конце недели выписывают, он очень хочет поучаствовать.

— Кстати! — вспомнила Алинка, поглядывая на ожидающую ее машину. — Матвей, вас с Димкой награждать будут. За мое спасение, — добавила она совсем тихо и покраснела. — Это я заранее тебе говорю, а приглашение придет еще. Ждут, пока все из госпиталя выпишутся.

— Да какое спасение, — мрачно произнес ее огромный друг, — если б не лорд Тротт и его сигналки… его тоже будут?

— Всех, — поспешно сообщила принцесса. — И его тоже. Ты не подумай, что я не благодарна, Матвей, — добавила она грустно, — просто он такой противный…

Ситников уже посадил принцессу в машину, пошел к общежитию — и все думал, что за такое умение и такие знания противность можно и не заметить.

А Алина в машине открыла свой блокнотик, посмотрела заметки — что нужно сделать. И по приезде сразу пошла в Зеленое крыло, к начальнику разведуправления.

— Я на секунду, — предупредила она сразу, как только услышала из-за двери «Войдите». Сотрудники поглядывали на нее со сдержанным любопытством, и она поправила очки и смело зашла в кабинет к Тандаджи, который вчитывался в содержимое толстенькой папки. Наверняка с очень секретным содержимым.

В кабинете пахло какими-то благовониями, терпко и резко, так, что сразу захотелось чихнуть. И еще у принцессы аж ладони зачесались — так захотелось узнать, что же он читает.

— Ваше Высочество, — поприветствовал ее тидусс, вставая. — У вас еще появились вопросы?

Сказал ровно и спокойно, но все равно было ощущение, что он иронизирует.

— Д-да, — Алина села в кресло у стола и постаралась, чтобы голос звучал уверенно. И не заикаться! — Господин Тандаджи, я хочу посмотреть на записи из бального зала. С момента, как появился тха-охонг и до того, как его уничтожили. Пожалуйста, — добавила она, глядя в невозмутимое смуглое лицо, и, спохватившись, попросила: — Садитесь, господин Тандаджи!

— Благодарю, — с той же неуловимой иронией тидусс склонил голову и снова уселся в даже на вид ужасно удобное кресло. Наверное, здорово в нем себя ощущаешь. И работа интересная.

Алина вздохнула. В мире вообще слишком много интересного и восхитительного для одной человеческой жизни.

— Ваше Высочество, — подал голос Тандаджи, наблюдающий за ней поблескивающими глазами, — дело в том, что это секретная информация. И без согласия Ее Величества я не могу вам ее предоставить.

— Звонка будет достаточно? — поинтересовалась принцесса. — Я ведь еще образец брони хотела попросить.

— Брони, — сказал Тандаджи и качнул головку фарфоровой собачки на столе. Покосился на рыбок — рыбки равнодушно к его страданиям открывали рты и просили жрать.

— Только не говорите, что вы ее не сохранили, — возмутилась пятая Рудлог и подергала себя за косичку. — Не поверю. Только не вы, подполковник!

— Есть броня, — кивнул тидусс. — Если Ее Величество даст согласие…

— Даст, — уверенно заявила пигалица в очках и встала. — Спасибо вам за помощь.

— Всегда рад, Ваше Высочество, — очень, очень искренне заверил Тандаджи, тоже вставая.

Он попытался сосредоточиться на отчете, подготовленном Стрелковским о допросе заговорщиков, когда зазвонил телефон. Подполковник посмотрел на него, как на змею. Не может быть, чтобы мелкая пиранья так быстро добежала до сестры. Или может?

Трубку взял, и поморщился, когда в ответ на традиционное «Тандаджи, слушаю», раздался возмущенный хриплый голос:

— Майло, какого черта?! Как ты мог позволить меня забрать!

— Быстро же ты очухался, — ответил Тандаджи, и хоть тон его был ядовит, слышалось в нем и едва заметное облегчение.

— Я лежу спеленутый по рукам и ногам, как слюнявый младенец, — хрипел Кембритч в трубку, — и меня кормят овсяным отваром. Отваром, Майло!

— А как же ты звонишь? — коварно поинтересовался бывший начальник непочтительного виконта.

— Это художественное преувеличение, — не смутился Люк. — Майло, разлепляю я глаза, последнее, что я помню — как тварюшка размером с листолет проткнула мне потроха, а вокруг все белое, музыка играет тихая, в рюшечках занавески, в цветочках обои. Я думал, уже на том свете, в слащавом раю. Правда, овсяный суп и дебильно улыбающиеся, разговаривающие по-инляндски медбратья меня быстро убедили в обратном. Что произошло? Они молчат, мать приезжала, но она ничего не знает.