Королевская охота. Сборник.

Поздним утром Герсен прибыл в Глэдбитук: деревья, похожие на все остальные, которые он видел вдоль дороги, возможно, только больших размеров. На ее окраине располагалась Таверна Денкуолл, а на центральной улице находилась более претенциозная гостиница Свичера.

Герсен затормозил около гостиницы, бывшей старинным агломератом двадцати номеров различных размеров на разных уровнях. Общие комнаты были не менее экстравагантными, с черными досками на полу, наклонными потолками, окнами со ставнями, окрашенными в фиолетовый цвет из-за столетней выдержки под излучением Звезды Ван Каата. Вдоль фасада расселись жители города, расслабившиеся в тени дерева.

Около стойки в холле стоял мужчина семи футов ростом и тощий, как трость, с бледными щеками и запавшими глазами.

— Что вам угодно, сэр?

— Жилье. Мне нужен номер из нескольких комнат.

Служащий оглядел Герсена, поднял брови и опустил уголки рта.

— Вы один?

— Совершенно один.

— И вы хотите несколько комнат?

— Если это желание осуществимо.

— Это выглядит чрезмерным, если можно так сказать. Сколько комнат вы можете занимать сразу? В скольких постелях вы намереваетесь спать? Сколько санузлов необходимо для вашего организма?

— Не имеет значения. В таком случае дайте мне однокомнатный номер с ванной... Мой друг Джекоб Бейн прибыл?

— К нам? Нет.

— Еще нет? Вообще, есть здесь иностранцы, кроме меня, конечно?

— Здесь нет ни одного по имени Бейн, и ни под другим именем. Вы сегодня первый. Пожалуйста, заплатите вперед. Лицо, прибывшее из какого-то дальнего уголка Вселенной, вполне может уехать, не оплатив счета.

Герсена привели в комнату с голубыми стенами и черным потолком, который казался выше, чем потом оказалось.

Подставка поддерживала таз с водой и скребницу. Покрывало из серого войлока лежало на кровати, такое же покрывало заменяло ковер на полу. Заглянув в ванную Герсен обнаружил там беспорядок. Служащий предупредил его претензии:

— В данный момент это лучшее, что мы можем предложить. Для мытья используйте таз и скребницу. Для удовлетворения других нужд спуститесь вниз. — Служащий удалился.

— Мне везет, — сказал сам себе Герсен. — Таверна Денкуолл, вероятно, хуже.

Герсен недолго оставался в комнате. Он вышел на улицу, огляделся и направился к скромному деловому району Глэдбитука.

На Голчер Бэй он повернул налево, пересек реку Свит Трелоки по каменному мосту. На набережной стояла статуя: человек в сутане держал в одной руке нож, другой сжимал мужские половые органы. Позади находилась церковь. Надпись на постаменте гласила:

Отдалите положительного из творческой правды!

Не отступать!

Не оглядываться по сторонам!

Есть только Правда и ее Учение!

Напротив лежало кладбище, которое окружали массивные деодары. Повсюду стояли статуи, вырезанные мастерски из белого мрамора или синтетического материала, олицетворяющие смерть. Они располагались группами, как бы беседуя по поводу горестного события.

Четвертью мили дальше по дороге другой мост пересекал широкую и тихую реку Сванибал, стремящуюся впасть в Свит Трелоки: вдали Герсен увидел Высшую Школу Глэдбитука... Он остановился и постоял минуту. Время было около полудня. Герсен повернулся и пошел назад по Голчер Бэй в город.

В мясной лавке Герсен спросил директора, где находится ферма, принадлежащая Адриану Хардоа.

— За углом поверните налево, — ответил тот. — Выйдете из города, перед вами будет Вирла Бэй. Пройдете четыре мили до перекрестка, поверните налево на Восчер Лейн. Вторая ферма слева и будет Хардоа, с большим зеленым сараем. Что вы хотите от Хардоа? Если деньги, то и не думайте: он упрям, как запор после диеты на сыре.

Герсен пробормотал что-то невразумительное и вышел. На своей развалюхе он доехал до Вирла Бэк и дальше на север. Проехав до прерии около четырех миль, он достиг перекрестка и повернул направо на Восчер Лейн. В миле дальше и в сотне ярдов от дороги он увидел ферму, окруженную огородами,. утопающую в зелени. Еще через милю он увидел маленький коттедж слева от дороги — возможно это и была ферма Хардоа? Она казалась скромной, даже ветхой, не было видно никаких пристроек. На скамейке сидела, греясь на солнце, пожилая женщина, маленькая и худая, с осунувшимся сморщенным лицом. Рядом с ней висел на кусте моток грубых ниток, и она что-то вязала; ее пальцы двигались с болезненной быстротой.

Герсен затормозил и вышел из машины.

— Добрый день, мадам.

— Добрый день, сэр.

— Здесь живет Хардоа?

— Нет, сэр. Что вы. Хардоа живет дальше, еще на милю вдоль дороги.

В пятидесяти ярдах в стороне от бунгало Герсен заметил полуразрушенное старое здание, окруженное зарослями сине-черного шопака.

— Это похоже на старую школу, — сказал Герсен.

— Это так и есть, и я проработала там тридцать лет, а еще двадцать лет я сижу здесь, наблюдая, как оно постепенно разрушается. Теперь они водят детей за холм в новую школу в Лек.

— Вы жили здесь все это время?

— Да, конечно. У меня никогда не было мужа. Я пью и воду, и сыворотку, и ликер. Я следовала учению как можно точнее, и я была хорошей учительницей для ребят.

— Значит, вы учили и Говарда Хардоа?

— Да, я. Вы его знаете?

— Не особенно.