Королевская отравительница

Оуэн подошел и подхватил ремень. Сумка была тяжелой, но он преисполнился решимости. Улыбнулся ей и покачал головой.

– Все продолжают болтать о вас и ваших маленьких плитках и спрашивать, где они. А я отвечаю: «Вон там, у Оуэна в сумке».

Так мальчик из Таттон-Холла получил прозвище – Оуэн-с-сумкой.

* * *

На следующее утро, когда он пришел на кухню, чтобы поиграть с плитками, ящик лежал рядом с открытой сумкой. Лиона еще не пришла, он был один. Некоторые плитки лежали на полу рядом с ящиком. Вглядевшись, он понял, что они были сложены так, чтоб получились буквы:

ОУЭН

Это был, вероятно, Дрю. Небольшой привет от друга. Он улыбнулся, а затем выбросил это из головы, когда начал раскладывать плитки.

Благословенной памяти король Эредур пережил все превратности царствования. Он завоевал корону. Он потерял корону. Он выиграл ее снова. История, достойная эпоса любого века. Мало кто изучал его правление так тщательно, как я, и я знаю, что Эредур не вернул бы корону, если бы не его брат. Не Северн, который всегда был ему предан, а коварный граф Дансдворт, брат, который предал, а затем раскаялся. Мирный период после победы Эредура был нелегким. В конце концов именно то, что Дансдворт жаждал короны, его в первую очередь и погубило. То, как граф встретил свою судьбу, окружено тайнами и недомолвками. Некоторые говорят, что он был отравлен. Некоторые – что он утонул в бочке с вином. Никто не знает правды. Известно лишь то, что он был объявлен предателем. Его титулы и земли были конфискованы, но обещаны его сыну, когда тот достигнет совершеннолетия. Я уверен, что Эредур казнил своего брата, потому что я видел труп. И единственный сын графа, новый лорд Дансдворт, очень быстро превращается в человека, каким был его отец. Злобный маленький бахвал, и я ненавижу его. Парню всего двенадцать, и слуги в замке от него в ужасе.

Доминик Манчини, шпион у Владычицы Потока

Глава седьмая Наследник Дансдворта

За те две недели, что Оуэн жил во дворце, его дни стали упорядоченны. Он вставал рано поутру и бежал на кухню со своей сумкой, чтобы укладывать плитки позамысловатее. Иногда его ждал сюрприз – несколько плиток, выстроенных в башню или стену, – но он так и не успел прийти достаточно рано, чтобы застать Дрю за этим занятием.

Затем его ждал завтрак, разделяемый с сюзереном и другими детьми королевства, сопровождаемый саркастическими выпадами и насмешками короля, бродившего среди гостей в поисках жертвы для издевок. Потом Оуэн мог гулять по замку и окрестностям вместе с Моной Стирлинг, которая постоянно ныла, пока он не находил дерево или стену, куда взбирался, давая ей возможность отдохнуть. Днем он часами сидел в королевской библиотеке, глотая книги, которые приносила ему Мона, чтоб у нее было время посплетничать с подружками. Однажды они упомянули пекаря из Пизана, который, как выяснилось, был благословлен Потоком. Когда он пек хлеб, тот, казалось, волшебным образом умножался. Король Пизана узнал об этом и приказал схватить пекаря, чтобы он служил на дворцовой кухне. Они долго говорили об удивительных людях, которых Поток наделил необычайной магией.

Оуэн оживился и слушал, потому что он любил читать о тех, кто благословлен Потоком. Когда он сталкивался с подобной историей в книге, он нарочно читал медленнее, чтоб посмаковать ее. Были истории о непобедимых в бою рыцарях. О волшебницах, которые носили шлемы вместо дамских шляп и могли призвать грозу и обрушить на своих врагов. Магия могла проявляться многими разными способами. К сожалению, истории редко включали достаточно деталей. Даже слухи о пекаре ничего не сообщали о том, как творилось волшебство.

Оуэн всегда проводил последние часы перед сном на кухне. Он приходил туда первым и уходил последним, и, хотя он жил в страхе, знал, что может найти некоторую долю уюта и спокойствия в этом единственном прибежище.