Королевская посланница

Соня была раздосадована: она только начала свой рассказ, а слушательницы уже засыпали её вопросами. Причём совсем не теми, каких она ждала. Хочешь не хочешь, а о дедовых молодильных мазях рассказать придётся! И кто её тянул за язык!

– Что вы! – Соня отринула такое предположение; она относилась к деду с особым уважением. – Я лишь собиралась сказать, что он изготовил для баронессы – по понятной причине не могу назвать её имени – некую мазь, благодаря которой вот уже больше шестидесяти лет ее лицо не старится…

– Вы хотите сказать, душечка, что ваш дедушка владел рецептом вечной молодости? – ахнула королева.

– Наверное, из меня получился скверный рассказчик, – вздохнула Соня, потихоньку смиряясь с мыслью, что ей ещё долго придётся отвечать на вопросы о деде и его мазях. – Возможно, у него и был такой рецепт, но только в голове. Он сделал совсем чуть-чуть и, кажется, опробовал мазь как раз на Татьяне… то есть, я хотела сказать, на той самой баронессе. А потом изготовил некий эликсир, тоже в небольшом количестве, который подарил своему другу, французу, маркизу Антуану де Баррас.

– О господи, Софи, неужели эликсир бессмертия сейчас во Франции? – затаив дыхание, спросила герцогиня.

– Что вы, Иоланда, – пожурила её королева, – шестьдесят лет прошло. Вы любите сказки совсем как маленькая девочка. Видно, такие чувства передаются вам от ваших воспитанников.

– Что поделаешь, ваше величество! – с придыханием ответила та. – Одно дело – читать сказки или их рассказывать, и совсем другое, когда сказку… можно потрогать рукой!

– Погодите, Иоланда! Выпейте пока шербета и успокойтесь – пусть Софи расскажет до конца. Мы её всё время перебиваем. По себе знаю, рассказчика это нервирует.

– Я не могу утверждать, что этот напиток – эликсир бессмертия, – покачала головой Соня. – Дедушка назвал его «эликсиром для поддержания жизненных сил». Как раз при мне маркиз де Баррас допил последнюю каплю. Думаю, эликсир не давал бессмертия, но помогал сохранить здоровье. Друг деда долгие годы по каплям пил из заветной фляжки и чувствовал себя бодрым и здоровым. Для своих восьмидесяти девяти лет.

– Да, если бы ваш дедушка не умер, – мечтательно протянула герцогиня, – возможно, ему и удалось бы осуществить мечту человечества. Пусть бы мы и умирали, но до того жили долго-долго…

– И не старели бы так быстро, – грустно докончила королева. – Не знаю, нужен ли королям подобный эликсир, если они и так очень редко доживают до старости. Обязательно найдётся либо обойдённый судьбою претендент на престол, либо какой-нибудь фанатик, либо народ, подогреваемый бунтовщиками начнет винить во всех своих бедах короля, либо на королевскую фамилию нападёт какая-нибудь неизлечимая болезнь, которая в одночасье выкосит всех наследников престола…

– Не будем о грустном, ваше величество, – мягко предложила Иоланда де Полиньяк.

В соседней комнате часы пробили два раза.

– О Пресвятая Дева! – вскричала Мария-Антуанетта. – Как быстро пролетело время. Я должна уйти. Увы, моя душечка, – пожаловалась она Соне, – у королевы так много обязанностей! Кстати, прескучнейших, скажу я вам!.. Но завтра… завтра, Иоланда, непременно привезите княжну снова. В это же время, слышите?

– Обязательно привезу, ваше величество. Обе женщины склонились перед королевой.

– Дитя мое, вы понравились её величеству, – с довольной улыбкой повернулась к Соне герцогиня. – Но вы выглядите утомлённой – Жозефина замучила вас поездкой?

– Скорее это я замучила её своим любопытством, – призналась княжна. – А если кто нас и замучил, так это её брат Жюль своей беспрерывной болтовней…

– Жюль? – удивилась Иоланда. – Но Жозефина не говорила, что хочет взять его с собой. Чего вдруг д’Аламбер согласился на эту поездку? Насколько я знаю, он ничего не делает просто так.

– Наверное, я сама в этом виновата, – проговорила Соня. – Жозефина отчего-то решила, что я очень богата…

Тут Соня слукавила, но герцогиню это не слишком волновало. Она лишь посмеялась:

– А, тогда всё понятно. Брат и сестра д’Аламбер продолжают поиски богатых супругов.

Они не спеша шли по дворцу к выходу, и два гвардейца неслышными тенями двигались следом за женщинами. Иоланда слушала Соню о её впечатлениях, едва заметно кивая. И между прочим заметила:

– Эта парочка родственников при дворе – притча во языцех. Интересно, что в обычное время они ссорятся друг с другом и едва ли не ненавидят, но когда у них общая цель… Между братом и сестрой существует договоренность: он старается подобрать Жозефине богатого жениха, а она Жюлю – богатую невесту… Надо же, я и помыслить не могла, что Жозефина возьмёт братца с собой. Простите, ради бога, княжна, если он вам досаждал. Придется приструнить Жозефину – кажется, она не понимает, что её взяли во дворец из уважения к памяти покойного отца!

– Нет, нет! – испугалась Соня; ей вовсе не хотелось чувствовать себя наушницей. – Меня это не слишком обременяло. Так, мелкая помеха.

Теперь они возвращались в карете герцогини в Версаль. Собственно, они могли бы пройтись до Трианона и обратно пешком, но, раз её сажали в карету, Соне приходилось подчиняться.