Королевская посланница

– Теперь я вынуждена буду вас оставить одну, – посетовала Иоланда, когда они прибыли в Версаль. – Впрочем, почему одну? Я пришлю к вам кого-нибудь из фрейлин…

– Если можно, я с удовольствием побуду одна, – поспешно сказала Соня. – Мне бы хотелось отдохнуть.

– Пожалуйста, тогда я скажу, чтобы вас не беспокоили. Нет ли у вас каких-нибудь личных просьб ко мне?

– Есть, – Соня почувствовала смущение, но взгляд не отвела. – Даже целых две. Вы не могли бы распорядиться, чтобы мне принесли пару книжек? Хотелось бы из тех, что вызвали наибольший интерес у читателей.

– Пришлю, это выполнить несложно, – кивнула герцогиня. – А какова вторая просьба?

– Не могли бы вы дать мне взаймы тысячу луидоров?

Брови герцогини Полиньяк удивленно взметнулись вверх.

– Мне казалось, что графиня д’Аламбер… она получила указание покупать вам всё, что захочется. Это было не так?

– Так. Поверьте, ваша светлость, я очень благодарна вам за заботу, но я не привыкла… есть из чужих рук, понимаете? Если только мне будет позволено съездить за своими вещами в Марсель или в Дежансон, я тотчас верну вам долг.

– Вы сможете поехать, – как бы раздумывая, проговорила герцогиня, – но не раньше, чем её величество полностью удовлетворит свое любопытство в отношении вас… А насчет денег – конечно же, я одолжу вам сколько нужно, потому что и сама не люблю есть из чужих рук.

Женщины обменялись понимающими взглядами, что без слов сказало о взаимной их симпатии друг к другу.

– Если вам что-нибудь понадобится, вот сонетка, вы дёрнете за шнурок, и явится слуга. Я распоряжусь, чтобы выполняли все ваши просьбы.

– Думаю, до утра я буду крепко спать, и, кроме книжки, мне больше ничего не понадобится.

Она сумела прочесть в романе, автора которого не запомнила, всего две страницы, а потом веки ее смежились, и Соня спала крепким сном до позднего утра.

Глава девятая

Григорий Тредиаковский и Себастьян де Кастр отправились в Дежансон в карете барона, прихватив с собой на всякий случай и вещи Софьи.

– А если она вернется в Марсель? – предположил Себастьян.

– Хорошо бы в самом деле так случилось, пусть даже наша с тобою поездка окажется напрасной. Но в доме ведь остаётся Валентен. Дай ему самый строгий наказ: ежели объявится княжна или кто-то с письмом от неё, пусть посодействует. Кажется, ты уверял, будто он сообразительный малый.

– Валентен способен выполнить любое самое деликатное поручение. У него прекрасный вкус, и я даже поручаю ему пополнять мой гардероб в соответствии с требованиями моды. Он умеет держать язык за зубами, мастерски владеет шпагой. И самое главное – разделяет мои взгляды. Впрочем, тебе это неинтересно…

– Друг мой, и тебе не жалко, что такой человек вынужден жить у тебя в прислугах?

– Но я плачу ему хорошие деньги. И я доволен, что у меня честный и сообразительный слуга. В конце концов, это его дело – быть слугой или кем-то ещё.

– Ладно, – пожал плечами Григорий. – У нас другое можно чаще видеть: полно дураков среди знатных да богатых!..

Вскоре карета остановилась у придорожного трактира. Настало время путешественникам подумать о ночлеге и ужине.

Комнатка, правда, нашлась только одна, на втором этаже. Их временное жилье оказалось хоть и скромно обставленным, но чистым. Хозяйка с гордостью продемонстрировала им постельное белье, благоухающее лавандой.

– Кто из господ путешественников у меня один раз побывает, непременно и потом будет останавливаться. Потому что я всегда первым делом об удобстве постояльцев пекусь…

Расчувствовавшийся от речей хозяйки Себастьян сунул ей в руки серебряную монету. За обходительность, как объяснил он впоследствии.

Сняв с себя дорожное платье, товарищи спустились к ужину. Сели за свободный стол и заказали себе жареной форели и вина под неё.

В это время в другом конце обеденной залы кто-то громко расхохотался и воскликнул по-русски:

– До чего же ты, братец, хитёр! Говоришь, тебя на мякине не проведёшь? А вот ежели я, к примеру, задам тебе такую задачу…

Барон де Кастр не обратил на этот возглас никакого внимания.

Но тут за соседним столиком кто-то из мужчин сказал по-французски:

– Вы посмотрите, и здесь русские! Скоро они станут считать Францию своей родиной, а нас – своими крепостными. Верите ли, недавно к сестре в Грае ездил, так по пути во всех гостиницах русских встречал. И везде они пьют без меры, громко разговаривают и чуть что – драться лезут!

– Холодно им в своей Сибири, – поддержал его сосед, – вот они к нам и едут. Мало мы их учили.

– Это когда же, скажите на милость, вы нас учили? – встал из-за стола один из только что смеявшихся мужчин.

Надо сказать, на сидевших в трактире он произвёл впечатление человека физически сильного и в драке явно опасного. Но задира-француз был из тех, кто большой силой и сноровкой не отличается, однако, чувствуя за спиной поддержку толпы, готов задираться с любым противником в уверенности, что как раз ему-то самому и не придётся драться.