Королевская прислуга (СИ)

«Ну что за чушь я несу?! Твою-то мать!»

Она обмерла, когда поняла, что Machanaz смотрит на нее так внимательно, словно увидел впервые.

«Вот теперь мне точно конец!»

– А знаешь, что?

Ронтавэн промолчала, выжидающе глядя на него и чувствуя, как паническая волна вновь окатывает внутренности звенящей пустотой.

– Отнеси осколки своей мастерице. Мне любопытно, что получится.

– Я только рада быть полезной, Machanaz, – пробормотала она.

Внутри все дрожало от страха, и шею сводило от напряжения – так сильно она старалась держать голову склоненной и смотреть только на мелкие осколки в разводах меда и варенья на полу.

Но воздух вновь прорезал снисходительный густой голос.

– Ты странная.

Ронтавэн побоялась что-нибудь уточнять. Даже посмотреть – побоялась.

«Осколки. Собери все, даже мелкие! А если в ногу вопьется?»

Она тщательно промокала пол тряпкой, стряхивая ее в ведро каждый раз.

– Ты раздражаешь меня меньше, чем я ждал. Как тебя зовут, заморыш?

– Ронтавэн, Machanaz.

– Тебя так назвали, потому что у тебя пустая голова или сердце?

Она пожала плечами, застигнутая врасплох. Вот такого у нее еще никто не спрашивал.

И все еще боялась на него посмотреть.

– Я думаю, то и другое, Machanaz. Как скажете, так и буду думать.

– Понятно.

Ронтавэн невольно подняла взгляд, услышав шелест и скрежет ножек стула по полу.

«Какой же он высоченный! И… ого!»

Она тихонько выдохнула, когда Machanaz наконец, поднялся из-за стола, во всем великолепии роскошного не то плаща, не то халата, не то накидки с рукавами до локтей: вышитая на плечах ткань переливалась и струилась всеми оттенками золотого, желтого, красного и даже лилового. И с трудом удержалась от неуместно похабного присвистывания, когда поняла, что на самом деле королевские волосы струятся ниже середины бедра.

– Лангон!

Она снова дернулась.

«Я привыкну хотя бы когда-нибудь к тому, как он рявкает?!»

Ей пришлось недолго ждать появления главного управителя покоев, и она даже не могла не признать, что ей понравилось ошарашенное выражение лица Лангона, когда тот ее увидел.

До этого Ронтавэн вовсе не думала, что Лангон способен на такие эмоции. И что на этой угрюмой роже когда-либо могут появляться эмоции. Хоть какие-нибудь!

– Machanaz! – его натянутая улыбка больше походила на оскал, который обещал Ронтавэн все тюремные муки пыточных и все шахтерские лишения.

«И зачем я это сделала?»

Король встряхнулся, слегка взъерошивая волосы, которые теперь лежали поразительно аккуратно.

А в следующее мгновение Ронтавэн порадовалась, что так и сидит на заднице на полу, и, как она надеялась, не попадает в поле зрения Его Могущества. Потому что он скрестил руки на груди и обрушил на Лангона лавину такого раздражения, что она бы на его месте разрыдалась и убежала.

– Первое – где ты шляешься? Второе – если я не получу через пять минут мой завтрак, я сожру тебя. Третье – объясни, почему ты оставил без присмотра этого хрюкающего боевого утконоса? Четвертое – что с моим расписанием на сегодня? Пятое – я видел, что ты ее толкнул, и ты знаешь, что тебя ждет. Шестое! Если ты знаешь, что у меня под ногами битое стекло – убирай его сразу, даже если будешь вылизывать сам!

«Боевого… кого?!»

Лангон выдохнул и посмотрел на Короля со всем возможным смирением и спокойствием.

«И куда только делся весь оскал? Или вот почему он держится столько лет?»

– Machanaz, вы позволите ответить по порядку?

С уровня своих помойных ведер она успела восхититься спокойствием Лангона.

– Да уж постарайся!

А затем – еще и памятью. Даже рот открыла.

«Да он же его живая записная книжка! Сдуреть можно!»

Лангон заложил руки за спину, выдохнул и принялся говорить так быстро и четко, словно читал откуда-то.

– Я присутствовал на кухне и в караульной стражи. Ваш завтрак будет меньше, чем через пять минут. Вашей бывшей служанке было запрещено сюда приходить, однако, она нарушила мой приказ. Сегодня вы просили учесть, что вам потребуется время на езду верхом, встречу с ранеными воинами в новом поселении целителей, работу с бумагами после езды верхом и встречей с ранеными, а после вы желали посмотреть новые костюмы и обсудить, как движется работа по замене лат и добыче железа. И все, что разбито, будет убрано немедленно.

«Бывшей».

Ронтавэн почувствовала, что ее сердце уползло куда-то в уши и бьется там. Его Могущество только отмахнулся.

– Заморыш остается. Она смешная и до нее быстрее твоего дошло, что надо прибраться. Я говорил, что забыл в госпитале?

Лангон бросил на нее такой взгляд, что она подумала, что ее придушат в кладовке.

«Или нет? Или да?»

– Да, Machanaz. Вы забыли там, по вашим собственным словам, «необходимость напоминать ублюдкам, что я помню их по именам», а также выразили усталость и скуку от данного визита, употребив более экспрессивный образец вашего великолепного словарного запаса. Позже я изложу вам имена, описания и короткие сведения обо всех, с кем вам придется говорить.

– Хорошо. Ты помнишь, что тебя ждет? И тебя тоже. Ты облажалась.

Ей захотелось провалиться сквозь пол от стыда.

И не показалось ли ей, что даже Лангон побледнел?