Королевская семья и церемониальное пространство раннестюартовской монархии

Вторая модель определяла отношения между Англией и Ирландией[54]. Положение зеленого острова в этой связке было специфичным, поскольку Ирландия далеко не сразу стала восприниматься англичанами как их собственная колония, но и тогда, когда это произошло, отношения усложнялись наличием автономных ирландских институтов, таких как Тайный совет, парламент, правовая и законодательные системы. Несмотря на то, что Ирландия в этих отношениях занимала явно подчиненное по отношению к Англии положение, она все-таки оставалась полусамостоятельным или автономным образованием. Кстати, накануне заключения англо-шотландской унии 1603 года соотечественники Якова I опасались того, что именно такая модель может стать образцовой для отношений между Англией и Шотландией. При этом их заботило то, что Шотландия, отношения которой с Англией определяли контуры третьей модели[55] территориально-политического объединения, может лишиться своего главного преимущества. Шотландия сохраняла практически независимую судебно-административную систему и законодательство, а шотландская церковь была на деле более близкой к реформационным идеалам и, следовательно, лучшей в сравнении с английской. Соотечественники Якова I тем не менее оставались реалистами, понимая, что униатские отношения между Лондоном и Эдинбургом будут складываться именно под эгидой Англии, поскольку Шотландия уступала ей и в территориальном, и в материально-экономическом плане.

* * *

Если к концу XVI века англо-британский вариант подчинения Шотландии оставался нереализованным, то отношения Англии и Ирландии в рамках композитарной монархии были реальностью. Многое из того, что лежало в основе этих отношений обладало своей спецификой, хотя и обнаруживающей известные параллели с проектом англо-шотландского объединения.

В начале XVII века отношения между двумя композитами по-прежнему регулировались двумя актами, история появления которых уходит своими корнями еще в тюдоровское законодательство. В 1541 году Генрих VIII был вынужден изменить статус Ирландии, отказавшись от титула «лорд» в пользу монаршего сана. Согласно этому акту, король Англии получал «… титул и достоинство короля Ирландии». Это означало, что никто другой, а именно английский монарх мог быть королем Ирландии. Два композита объявлялись равными в том смысле, что новый титул приносил вместе с собой «все прерогативы, достоинства и другие возможные обстоятельства, связанные с титулом короля как императорским…»[56]. Ирландская корона, подобно английской, объявлялась имперской, но только с той разницей, что подразумевала объединение с короной английской.

Вторым важнейшим актом, определявшим политическое устройство и статус Ирландии как имперского композита, был закон Пойнингса (1494)[57]. Учитывая расстояние, разделявшее два острова, закон признавал необходимым организацию на острове отдельной системы исполнительных институтов, действие которых, однако, не оспаривало несомненного превосходства монарха во всех вопросах внутренней и внешней политики острова. Акт напрямую не касался законодательного процесса, но при этом содержал ограничения, налагавшиеся на местную исполнительную власть в плане ее возможного влияния на законодательный процесс и подразумевавшие почти неограниченный контроль со стороны короля над всей законотворческой деятельностью на острове. Исполнительная власть в Ирландии получала право созывать парламент только при условии наличия разрешения со стороны монарха. При этом все подлежавшие обсуждению в парламенте законопроекты должны были иметь предварительное одобрение со стороны короля и его, естественно, английского совета, а на завершающей фазе заверены Большой королевской печатью.

В 1557 году закон Пойнингса был существенно изменен, после чего английский Тайный совет был фактически отстранен от участия в процессе одобрения законопроектов. При этом монарх по-прежнему скреплял принятый ирландским парламентом акт Большой королевской печатью. В таком виде закон подчеркивал неразрывную связь двух композитов и восходящий еще к акту 1541 года принцип инкорпорации двух регионов под эгидой англо-ирландской короны. При этом весьма существенным оставалась связь, которая предоставляла право ирландским подданным обращаться за правосудием непосредственно к самому королю, который в свою очередь, осуществляя правосудие, мог консультироваться с членами Тайного совета и английскими судьями[58].