Королевская шутиха

Возможно, Елизавета не слишком-то об этом и задумывалась, но наша королева воспринимала дерзкое поведение сестры как оскорбление, наносимое прямо в сердце. Для прогулок верхом Елизавета всегда одевалась вызывающе ярко. Она улыбалась и махала собравшимся. Они приветствовали принцессу и тоже махали ей шляпами и шапками. Однако во дворце принцесса неизменно ходила в черных платьях с белыми манжетами и белым воротником. Те, кого допускали на галерею во время королевского обеда, специально приходили полюбоваться на хрупкую красоту Елизаветы и скромное, протестантское благочестие ее одежды.

Противостояние Елизаветы никогда не перерастало в открытое столкновение. Однако каждый ее шаг давал новую пищу для слухов и сплетен, жадно ловимых всеми, кто оставался верен протестантизму.

«Принцесса-протестантка сегодня была бледна и не окропила пальцы святой водой».

«Принцесса-протестантка просила освободить ее от посещения вечерней мессы, говоря, что снова себя плохо чувствует».

«Принцесса-протестантка живет при католическом дворе почти что как узница, однако крепко придерживается своей веры и дожидается своего часа, не боясь разверзнутой пасти Антихриста».

«Принцесса-протестантка — настоящая мученица за веру. Вечно надутая сестрица травит ее, словно стая гончих — медведя, всеми способами пытаясь замутить ее чистую совесть».

Рядом с огненным сиянием волос Елизаветы, мученической бледностью ее лица и предельной скромностью платьев королева, наслаждающаяся роскошными нарядами и сверкающая фамильными драгоценностями, выглядела дешевой безделушкой. Мария могла надевать самые изысканные платья, украшать пальцы, шею и уши самыми удивительными драгоценностями, и все равно ей было не выдержать битву с торжеством цветущей молодости Елизаветы. Королева, годящаяся ей в матери, рядом с Елизаветой смотрелась изможденной и придавленной ношей правления, которую на себя возложила.

Увы, я не могла просто отправиться в покои Елизаветы и попросить о встрече с нею. Я бы сразу попала в поле зрения испанского посла, который следил за каждым шагом принцессы и обо всем исправно доносил королеве. Но в один прекрасный день, когда я шла по галерее следом за принцессой, она вдруг оступилась. Я бросилась к ней на помощь, и она схватила мою руку, чтобы не упасть.

— Ну вот, опять каблук попал в выбоину. Теперь надо отдавать туфли сапожнику, — сказала она.

— Разрешите, я провожу вас до ваших покоев, — предложила я и шепотом добавила: — У меня есть для вас послание от сэра Роберта Дадли.

Елизавета даже на мгновение не повернулась ко мне. Она потрясающе умела владеть собой. Я сразу поняла, что страхи королевы не напрасны. Ее сестра была прирожденной заговорщицей.

— Без позволения сестры я не принимаю никаких посланий, — учтиво произнесла она. — Но я буду тебе очень признательна, если ты поможешь мне добраться до моих покоев. Когда каблук сломан, очень тяжело идти. Того и гляди, ногу вывихнешь.

Елизавета наклонилась и сняла поломанную туфлю. Я не могла не заметить красивую вышивку на ее чулке, однако сейчас было не время расспрашивать принцессу, откуда она взяла такой узор. Между тем все, чем она владела и что делала, по-прежнему вызывало у меня тайное восхищение. Я протянула ей руку. Придворному, шедшему нам навстречу, я поспешила объяснить:

— Принцесса сломала каблук.

Он кивнул и пошел дальше. Думаю, случись это без меня, вряд ли он помог бы Елизавете добраться до ее комнат. Зачем навлекать на себя гнев королевы?

Принцесса глядела прямо перед собой, слегка прихрамывая на разутую ногу. Мы шли медленно. У меня было предостаточно времени, чтобы передать ей послание, которое, по ее словам, она не смела выслушивать без позволения сестры.

— Сэр Роберт просил вас позвать Джона Ди и начать заниматься с ним, — шепотом сообщила я. — Он просил вас заниматься усердно и не отлынивать от учебы.

Елизавета по-прежнему глядела перед собой.

— Я могу ему передать, что вы это сделаете?

— Можешь ему передать, что я не делаю ничего, что могло бы огорчить мою сестру-королеву, — беззаботно ответила принцесса. — Но мне давно хотелось учиться у мистера Ди, и я намерена просить его заняться со мной чтением. Меня особенно интересуют труды первых отцов Святой церкви.

Она всего лишь раз мельком взглянула на меня.

— Я стараюсь как можно больше узнать о католической церкви, — сказала Елизавета. — Мое обучение до недавнего времени было поставлено из рук вон плохо.

Мы подошли к ее покоям. Стражник возле дверей тут же вытянулся в струнку и распахнул дверь. Елизавета отпустила мою руку.

— Спасибо, что помогла мне дойти, — довольно холодно сказала она и скрылась за дверью.

Как только дверь закрылась, из покоев донесся стук каблуков принцессы. Разумеется, они оба были в полном порядке.