Королевская шутиха

— Должно быть, Ханна, ты не попадала в такие обстоятельства, когда начинаешь ценить каждый день жизни. Целый день, который ты можешь прожить. Я бы сейчас сделала что угодно, только бы выиграть у них еще один день. А завтра — еще один. Каждый день нашей задержки с приездом в Лондон — это день моей жизни. Каждое утро, когда я просыпаюсь, и каждая ночь, когда я ложусь спать, — мои маленькие победы.

Четвертый день нашего путешествия ознаменовался встречей с гонцом, скакавшим из Лондона. У него было письмо для сэра Уильяма Говарда. Советник прочитал письмо, затем спрятал в карман камзола. Лицо сэра Уильяма заметно помрачнело. Елизавета дождалась, пока он отвернется, и своим распухшим пальцем поманила меня.

— Я очень хочу знать о содержании письма, — сказала она. — Держись вблизи них и послушай, о чем они будут говорить. Тебя они не заметят.

Такая возможность выпала мне, когда мы остановились на обед. Сэр Уильям и другие советники спешились и ждали, пока их лошадей отведут в конюшню. Я заметила, что родственник Елизаветы достал из кармана то самое письмо. Я примостилась рядом, делая вид, что расправляю сапог.

— Леди Джейн казнили, — сообщил он вполголоса. — Пару дней назад. А перед нею казнили Гилфорда Дадли.

— А Роберта? — крикнула я, забыв всякую осторожность и вклинившись в голоса взрослых. — Роберта Дадли?

Шутихе, да еще считающейся блаженной, многое прощается. Сэр Уильям даже не рассердился.

— О нем ничего не сказано. Я так думаю, их с братом казнили одновременно.

Окружающий мир потерял ясность очертаний. Я была близка к обмороку. Я грохнулась на холодную ступеньку крыльца и обхватила голову руками.

— Сэр Роберт, — прошептала я. — Мой господин.

Я не верила, не хотела верить, что его казнили и что я уже никогда не увижу блеска его темных живых глаз. Неужели палач мог отсечь такую голову, будто казнил рядового мятежника? Неужели улыбка и обаяние сэра Роберта не спасли его от участи старшего брата? Кто посмел лишить жизни «костлявого Робина»? Кто подписал ему смертный приговор? Какой палач осмелился исполнить этот приговор? Я тем более не могла поверить в казнь сэра Роберта, поскольку видела его блестящее будущее. Я слышала тогда слова, исходящие из моего рта. Я помнила запах свечей, помнила их мерцание в темной комнатке, их бесконечные отражения в зеркале мистера Ди. Я же не придумала, что сэр Роберт будет любим королевой и умрет своей смертью, в постели, а не на плахе! Мне это показали; мой дар вложил эти слова мне в уста. Если же сэра Роберта казнили, погибла не только моя большая любовь. В таком случае судьба с наглядной жестокостью показала, что мой дар — выдумка, заблуждение. Все мои предсказания погибли под тем же топором, который оборвал жизнь сэра Роберта.

— Эй, шутиха, тебе никак плохо? — спросил кто-то из спутников сэра Уильяма.

Сам сэр Уильям скользнул по мне равнодушным взглядом.

Я заставила себя проглотить застрявший в горле комок.

— Можно я расскажу принцессе о казни леди Джейн? — спросила я. — Ей это нужно знать.

— Рассказывай, — все так же равнодушно отозвался сэр Уильям. — Ей это обязательно нужно знать. Через несколько дней об этом узнает вся Англия. Джейн и братья Дадли окончили свои дни на плахе. Та же участь ждет сотни других мятежников. У народа будет зрелищ с избытком.

— В чем их обвинили? — спросила я, хотя и сама знала ответ.

— В государственной измене, — отрезал сэр Уильям. — Так и расскажи принцессе. Их казнили за измену и за посягательство на трон.

Все, не сговариваясь, повернулись в ту сторону, где стояла повозка с паланкином. Елизавета с помощью миссис Эшли и другой фрейлины выбиралась наружу.

— Такая смерть ждет всех предателей, — назидательно произнес сэр Уильям, глядя в сторону своей двоюродной сестры.

Она дружила со многими, кто нынче раскачивался на виселицах.

— Так умирают все предатели.

— Аминь, — послышалось откуда-то сзади.

Я дождалась, пока Елизавета пообедает, и только тогда решилась подойти к ней. Она омыла руки после еды и теперь держала их перед мальчишкой-прислужником, а тот тщательно вытирал их полотенцем.

— Узнала про письмо? — не поворачивая головы, спросила принцесса.

— Через день об этом узнают все, — сказала я. — Мне больно сообщать вам такие новости, ваше высочество, но ваша родственница Джейн Грей… два дня назад казнена. Ее муж… и сэр Роберт тоже.

Руки Елизаветы даже не дрогнули, но я заметила, как сразу потемнели ее глаза.

— Значит, она все-таки решилась. Королева переступила черту. У нее достало смелости казнить свою родственницу, которую она знала с детства.

Мальчишка деловито вытирал все еще одутловатые руки принцессы. Это было ее полотенце с красиво вышитой монограммой. Пальцы Елизаветы по-прежнему оставались неподвижными, будто я рассказывала ей придворную сплетню.

— Королева познала силу топора. Теперь никому будет не уснуть. Слава Богу, я ни в чем не замешана.

Я кивала, но почти не слушала ее. Перед моим мысленным взором был сэр Роберт. Он поднимался на эшафот с гордо поднятой головой. Совсем не как его отец, униженно моливший о пощаде.

К нам подошел сэр Уильям.