Королевская страсть

– Я кончаю в твою прекрасную щель. – Стон прервал его слова, и мое ядро сжалось, вытягиваясь вдоль его члена, как проволока. – Ты доишь меня. Хочешь, чтобы я был внутри тебя? Ты хочешь, чтобы я влил в твою вагину, потому что ты знаешь, что она моя?

– Только ты, – ахнула я, вытягивая конечности.

– Только ты, – повторил он.

Его слова пронзили меня. Я вскрикнула, ощутив в себе горячий поток его семени. Я разбилась на миллион кусочков, которые вновь соединились, доставляя моему телу наслаждение, проникавшее в мою кровь.

Мои колени согнулись. Алекс поймал меня своими руками и прижал к голой груди, унося в дом. Я посмотрела в сторону Пеппер, но там уже никого не было. Она получила сообщение.

Я вздохнула с облегчением, опуская голову на плечо Александра и вдыхая его аромат. Я принадлежала ему, а он был моим.

Глава 27

Кроме книжной полки и нескольких фотографий в рамках на столе, в комнате почти ничего не было. Я делала все возможное, чтобы не смотреть на семейные фотографии Александра с матерью и сестрой. Александр наблюдал за мной, пока я рассматривала одну из них.

– Она была прекрасна, – заметила я, изучая фотографию Сары на лошади.

Он жестко кивнул:

– Она любила кататься на лошадях.

– Что случилось? – спросила я мягким голосом. Между нами все еще стояли стены. И сейчас больше, чем когда-либо, я понимала, что пришло время их снести.

– Клара, я сам очень хочу знать это. – Он говорил искренне, и мое сердце болело от его потери и смятения. Чувство вины сломило его, но разговор об поможет ему, наконец, исцелиться. – Я помню вспышки. Вот почему я продолжал приглашать Пеппер на мероприятия.

Он сказал мне это с некоторым колебанием, поэтому я заставила себя улыбнуться. Как бы я ни ненавидела Пеппер, я была готова обратиться к ней, если бы она могла ответить на его вопросы об аварии.

– Я пил. Ко мне подошла сестра. Она была несовершеннолетней, и я накричал на нее за то, что она оказалась в баре. – Он пытался что-то вспомнить, и я, желая его успокоить, положила руку ему на плечо. – Потом мы уехали. А дальше я не помню. И не хочу обременять тебя воспоминаниями.

– Ничего между нами, Икс, никаких секретов.

– Я помню липкую кровь на пальцах. Она обмякла, как тряпичная кукла. Я помню жар огня на моей коже. Я не мог оставить ее там, хотя у меня не было сил нести ее. – Его взгляд снова отдалился, переносясь в другое место и время. – Я был так напуган, что не мог найти дверь на своей стороне. Я наткнулся на что-то, но не бросил ее, и мы горели вместе.

Рыдания сдавили мое горло. И все же я пыталась оставаться сильной ради него, даже когда мое воображение нарисовало эту ужасную картину.

– А Пеппер?

– Ее выбросило из автомобиля. Сломанные кости, – сказал он. – Если она помнит больше, чем я, она никогда не сознается в этом.

– Икс, то, что случилось, было ужасно. – Я смахнул с его лба прядь волос. – Но это не твоя вина.

– Почему ты не видишь монстра, когда смотришь на меня? – спросил он. – Как все остальные.

– Они не видят тебя таким, как я. – Я говорила тихо, пытаясь собрать остатки мужества. – Они не любят тебя, как я.

– Прости, – Александр прервал мое признание. – Я на минуту.

Он ушел в ванную и запер за собой дверь.

Ты отпугнула его, предупредила меня разумная сторона. Я отогнала эту мысль, отказываясь в нее верить. Если Александр сказал, что ему нужна минута, я дам ее ему.

Я не пошла за ним. Он вернется, а пока мне нужно было время, чтобы переварить то, что он сказал. Подробности происшествия стали достоянием общественности. Почему же он ничего не помнит?

Стук в дверь отвлек меня от моих мыслей. Я открыла его с некоторым трепетом. Бровь Альберта поднялась, когда он увидел меня, и я поняла, о чем он подумал.

Я поклонилась, когда он вошел. Альберт прошел по комнате и остановился, чтобы взять со стола фотографию своей жены и дочери. Сделав глубокий вдох, я подошла ближе, чтобы рассмотреть ее. Греческая красота Элизабет была прекрасно схвачена на этом снимке. Темные волосы свисали над ее светящейся кожей. Она прижимала Сару к груди. Сара была миниатюрной копией своей матери, но с косичками и ямочками на щеках. На этом фото они получились удивительно живыми, так что, когда я взглянула на него, у меня возникло ощущение, что я знаю их.

Конечно, в каком-то смысле я понимала Александра. Они жили в его памяти, но я верила, что в какой-то момент они перестанут преследовать его. Вместо этого он будет помнить только хорошее. Вот почему было так важно помочь ему найти ответы, в которых он нуждался.

– Элизабет была идеальной женой, – сказал Альберт, проводя рукой по краю полированной рамы. – Она была скромной, преданной и, прежде всего, почтительной.

Я сжала губы, чтобы оставить свои мысли при себе. Я видела, как Альберт обращался со своими сыновьями. Можно было только догадываться, как он обращался с женой. Она терпела его, чтобы сохранить мир? Или она была обучена подчиняться своему мужу?