Королевские клетки

— Ну, кошкин потрох, смерть твоя пришла! — заорал Джеррисон уже поблизости. — Никакая лекарша тебя не спасет? Запорю, кошак, сюда иди!!!

Лилиан даже не задумываясь "включила графиню".

— Господин Томмен, я сама, спасибо. Здравствуйте, Ваше Сиятельство.

— Где этот скот?!

— ЗДРАВСТВУЙТЕ, Ваше Сиятельство!

— Мадам Брокленд. — прошипел Джеррисон. — И Вам не хворать! Где?!

— Он умер. Увы.

— И ради этого вы меня тут вежливости учите?!

— Не кричите на меня! — Лиля не опустила глаз, упрямо развернув плечи. — Имейте уважение. Или хотя-бы страх Божий — человек умер!

— Человек?! Возражать, мне?! — прошипел Джеррисон. Лилиан как-будто ударили. Именно это очень хорошо запомнила Лилиан Брокленд. Интонация, манера, голос, слова. Правда, продолжение отличалось, хотя она уже набрала в грудь воздуху кое-что истеричке объяснить.

— Со мной! Вам стоит глянуть, что он сотворил! — граф полковник Иртон резко указал подбородком направление движения и, не ожидая возражений, зашагал в сторону лошадиной выгородки, наскоро сооруженной чуть в стороне от основной части лагеря.

Лиля быстро, но без спешки направилась за ним, размышляя устроить ей скандал по прибытии или списать это на строевые привычки? Вообще, вредно это для авторитета такое спускать без последствий…

В выгородке что-то происходило. Беспокойно перекликались конюхи, лошади сбились в стороне, за исключением… Его. Огромный черный конь ржал, бил копытами, тряс головой, клацал зубами, брыкался и визжал. Джеррисон Иртон дерганно ходил вдоль наскоро сколоченного заборчика.

— Это Стобед. Мой конь. И это уе…ще хотело его сожрать!

— Что сделать?!

— Сожрать. Смотреть туда. На шею. Смотреть!

— Еще раз! Не кричите на меня, Ваше Сиятельство!

Кипящая гневом и чужими воспоминаниями Лилиан присмотрелась.

— Нож, что-ли? — хрустнул перебитый ударом копыта ствол-перекладина, толщиной сантиметров пятнадцать. Конь психовал.

— Мразь с голодухи решила крови выпить. Он с югов, там такое практикуют. Не в первый раз — только вот сегодня с конем ошибся, тупица деревенская! Вот мне теперь — что делать?!

Лиле вдруг стало очень жалко этого огромного, могучего, перепуганного ребенка на четырех ногах. Средство ей по-крайней мере предлагали, на Лидарха действовало. Какой бы свиньей не был ее муж — черная зверюга точно не была ни в чем виновата…

Лиля обошла выгородку, встала поближе и запела. Выглядело это, наверное, предельно глупо — но почему-то мастер-сержант Рокк, исполняя приказ Сапожника, заставил ее выучить эту детскую какую-то песенку. И не просто выучить, но и петь ее особым образом. Впрочем, уже на третьей строфе она перестала считать песенку дурацкой.

Конь не успокоился, но обратил на нее внимание. Он все еще всхрапывал, тряс головой, но по крайней мере не бился — и прислушивался к ней. Лиля под свистящее "Куда?!!" нырнула под ограду и очень медленно встала чуть ближе к коню.

Огромные черные глаза недоверчиво уставились на нее, но она не двигалась — а начала петь песенку сначала. Конь храпел, но прислушивался.

— Стобедушка, больно? Приходи ко мне коник, я нож выну. Я постою тут, а ты придешь? — Лиля уговаривала коня, не двигаясь с места. Тот потоптался на месте и пошел кругом, удерживая ее взглядом, подвигался взад-вперед. Лиля, конечно, на это не "повелась" и с места не двинулась. На это сержант Рокк упирал особо.

Следующие минут двадцать она еще пару раз спела песенку, уговаривая коня как маленького ребенка, пару раз спросила разрешения подойти и в итоге все-таки добралась до коня.

— Я выну ножик? Будет чуточку больно, но ты же немножечко потерпишь, ладно?

С первого раза не вышло. Он снова всхрапнул и прянул назад. Но тут оказавшийся за спиной Лилиан Джесс увещевательно сказал:

— Ну, не бойся, не бойся. Я ж тоже тут, ну?

Джессу конь разрешил взять себя за морду — и Лиля все-таки вынула нож. А потом, под общие уговоры, зашила.

— За Стобеда спасибо. — сказал ей граф Иртон, не переставая поглаживать коня. — Вы себе представьте на минуточку — как бы мы завтра на марш вышли, с таким вот психованным? Остальные лошади — какие бы были? Мы эту сволочь уже месяц искали, оно ж не в первый раз. Самое поганое — если нам в бой идти, а он кому верит? Только мне, и то — с трудом? А это же боевой конь, не телегу ему таскать! Он мой!

— Не кричите. — конь забеспокоился, и Лилиан все-таки "показала зубки". — Вообще не пробовали объяснять, а не рявкать?

— Мои извинения. Так что, пусть радуется, что умер. — снизил тон Джеррисон. — А вы, мадам лекарь, считайте, что он очень дешево отделался — послужил вам для тренировки. С хорошим человеком не ошибетесь…

— Там человек умер, а вы говорите — отделался?!

— Лучше, если бы всю роту из-за него нахлобучили? У меня бы он еще помучился, скот. Идите. Я с конем переночую.

Лиля в перемешанных чувствах погладила коня по морде и пошла в лазарет. "Останусь с конем" — зачем? Неужели он бы сам не успокоился? Она уже успела узнать, что в полку крик и психоз для Джеррисона Иртона были совершенно нехарактерны. И манеры кого-то бить за ним тоже не водилось.

Перешептывание конюхов и солдат она не услышала.