Королевские шутки

— Андроид, как и человек, после появления на свет начинает активно познавать окружающий мир. Разумеется, у него с самого начала есть какие-то желания, но приобретать конкретные очертания они начинают только со временем. Постепенно он сознает свои чувства и желания. Андроид гораздо более совершенен, чем человек, и физически, и умственно, я об этом забочусь. В то же время за несколько лет он не успевает понять, что можно делать, а что нельзя. Например, у него появится желание, осуществить которое ему помешают люди. Или помешает конкретный человек. Андроиду можно вбить в голову, что людей убивать нельзя, моя команда постоянно этим занимается, а вдруг желание возьмет верх? К сожалению, андроид не всегда успевает постичь чувство жалости, мы то и дело сталкиваемся с таким явлением. Досадно даже. Такое часто встречается даже среди людей, жизнь которых гораздо длиннее, чем у андроида.

— Его можно запрограммировать, чтобы он был безопасен для человека.

— Мои андроиды — не роботы, милая девочка.

— С твоих слов выходит, что у андроида только отрицательные желания и чувства.

— А ты обрати внимание на детское общество. Оно безжалостно. Жестокость — основа выживания организма, именно она берет верх в экстремальных ситуациях. Гуманизм необходимо воспитывать, он возможен только в цивилизованном, устоявшемся обществе без катаклизмов, а жестокость существует изначально. А что бы было, если бы дети обладали такой физической силой, как андроид, его интеллектом? В конце концов, ребенка можно приструнить силой.

— Что ты имеешь в виду под жестокостью? Равнодушие к окружающим?

— В какой-то мере и это.

Сима обреченно вздохнула.

— Сделай жизнь андроида длиннее, — посоветовала она. — Тогда он все успеет понять.

— Успеет. Но до этого он может многое успеть сделать. Это опасно.

— И поэтому они умирают, можно сказать, в подростковом возрасте.

— Серафима, сдается мне, что ты смотришь на андроида, как на человека. Эта твоя притча во языцех, Сат, на самом деле всего лишь набор генов. Я понимаю тебя, он очень похож на человека, но это только потому, что он достаточно пообтерся в общении с людьми.

— В таком случае, мы тоже набор генов.

— Мы — творение Природы. А андроиды — мое творение, то есть творение человека. Я вовсе не претендую на роль Господа. То, что создал человек, несоизмеримо с созданиями Божьими.

Серафима не ожидала услышать от Доктора подобного, хотела ответить, но Анджело с улыбкой остановил ее:

— Серафима, ты великолепная женщина, но в этот вечер ты говоришь о смерти.

— Я говорю о жизни, Анджело.

— О чем бы ты мне ни говорила, я проявляю по отношению к андроидам гуманность, сокращая их жизнь до минимума. Чувства нас губят, Серафима. Чувства в основном — это страдания. За одну человеческую жизнь страданий накапливается неизмеримо много, а андроид за свою короткую жизнь едва ли успевает их познать.

— Почему же чувства — это только страдания? Неужели, кроме страданий, других чувств не существует?

— Существует. Но за мгновения наслаждения мы обязательно расплачиваемся. Андроид — только одна из ступеней к сверхчеловеку — сильному физически интеллектуалу, обладающему непоколебимым здоровьем и не страдающему из-за мелочей. Мечта каждого человека — стать именно таким. Моя задача — воплотить мечту в жизнь.

— Я не хочу становиться такой.

— Лукавишь, — снисходительно улыбнулся Анджело.

Серафима ничего не ответила. Она задумчиво смотрела сквозь бокал. В темно-бордовом вине нежно горела розовая звездочка. Сима тосковала. Ей до смерти хотелось домой, на Сахалин.

— Что же со мной произошло на самом деле? — задумчиво спросила она.

— Ты пережила автокатастрофу.

— Откуда ты знаешь?

— Из твоих слов, солнышко, — ласково ответил Анджело Сайенс.

— Но я не помню автокатастрофу. Я смутно помню только, что произошло что-то страшное. Помню так, будто мне об этом кто-то сказал.

— Автокатастрофа.

— Да, автокатастрофа. А что потом?

— Потом… летаргический сон.

— Но разве можно проспать 400 лет?

— Я тоже думал, что нельзя. Все это время ты находилась под наблюдением медиков. А я вернул тебя к жизни. Ты ведь хорошо себя чувствуешь, не так ли?

— Даже лучше, чем раньше, — призналась Серафима и вновь замолчала.

Доктор тоже молчал, смотрел на нее, любимую пациентку. На женщину.

— Тебя не пугает, что миром в будущем будут править люди, похожие на андроидов? Или андроиды, похожие на людей?

— Никто не знает, что ждет нас в будущем. А сейчас миром правят такие, как я.

Сима расстроилась окончательно.

— Чтобы править миром, надо, наверное, знать все обо всех, — сказала она.

Анджело негромко засмеялся:

— Человеку это не под силу, да и ни к чему. Я знаю одно существо в глубинах Вселенной. Оно знает все о Земле и о каждом ее обитателе, и наверняка знает все о Вселенной. Существо называет себя Тайкох. По нашим меркам оно громадно. Человечество подозревает о его существовании, но оно ничем не доказано, хотя я контактирую с ним довольно давно и даже не пытаюсь это скрыть.

— Почему же человечество не может вступить с ним в контакт?

Анджело Сайенс вздохнул и покачал головой.