Королевский десерт

В ответ – всплеск, и все. Катька заметалась, как сумасшедшая, принялась его тормошить, зарыдала в голос.

– Коленька, миленький, спаси ее!

– С ума сошла? Там такое течение! И вода холодная, это ж Нева!

– Ты же моряк! Ну, сделай что-нибудь!

Как ей втолковать – не мог он, не мог признаться в своей слабости – будучи моряком по мундиру, море видит только в окошко, а плавать и вовсе считай не умеет…

Он тогда бросился в другую сторону – к освещенной улице, позвал милиционера. Откуда-то появился военный патруль, но те не стали даже пытаться нырять, посмотрели на воду, и все. Проверили у него документы и увели в комендатуру. Придрались: дескать, приехал в населенный пункт, не обозначенный в отпускном билете. Про невесту с будущей женитьбой и слушать не захотели. Отсидел трое суток, и – назад, служить Отчизне.

А в реку никто и не полез. Лишь через час пришел катер, поплавал туда-сюда. С Катькой получился раздор, полгода не писала. Когда наладилось, сообщила – в сумочке утопленницы милиция обнаружила паспорт. Ей было семнадцать лет.

Теперь, двадцать лет спустя, у него было много времени на раздумья о давнем происшествии. С чего бы семнадцатилетней девчонке, чья жизнь толком и не началась, вот так ставить в ней точку? Скорее всего, из-за несчастной любви. Тоже какой-нибудь сопляк обидел, наорал, а может, и ударил. У нее сдачи дать силенок не хватило, и подумала – вот утоплюсь, тебе же хуже будет! А он? Кто знает? Может, поплакал, пустил сопли раз-другой. А потом забыл. У молодых память короткая.

Глава четвертая

август 2016, остров Котлин, Ижора

План Блесна составил хоть куда, и выполнение пошло как по маслу. Когда с темнотой добрался до теплоузла, Болонка оказалась там, одна, как и требовалось. Немного подулась-пообижалась, не без того: «Мужики есть мужики, и ты, Николаша, такой же, как все. На словах одно, а на деле другое – наливать не спешишь, а под бочок норовишь»… Он сбегал, принес. Простила. И согласилась оказать содействие в задуманном серьезном деле. Коля грамотно провел вербовку, найдя слабое место в податливой женской душе.

– Вот ты говоришь, могла бы скроить любую вещицу?

– Я не говорю. Я знаю.

– А палатку? Слабо?

– Какую? А, плащ-палатку? Зачем ее кроить? Если тебе надо, проще готовую у любого прапора за пузырь сторговать.

– Не, Болонка, не плащ. Настоящую, чтобы в ней жить.

– Меня в гости позовешь?

– А как же!

– Ладно, давай брезент и размеры. Сделаем.

– Заметано. Только работать будем не здесь.

– Ну, ни фига себе… А здесь нельзя?

– Никак. Понимаешь, материя…

– Стырил?

– Не совсем, скорее… ну, скажем, нашел.

– Ага. Нашел – еле ушел. Хотел заплатить, но не догнали. Так?

– Примерно. Короче, завтра двинем к Белому.

– Завтра так завтра. Хоть к черному. Наливай!

Дорогу осилит идущий. Когда «сладкая парочка» выходила на кольцевую дорогу, собираясь по дамбе пересечь залив, им навстречу в противоположном направлении свернул пыльно-вишневый «Фольксваген-Гольф». Сидевший за рулем человек не обратил на чинно вышагивающего по обочине мужчину с мешком за плечами и его миниатюрную спутницу ни грамма внимания. Они ответили ему тем же.

Объясняя, где и как искать его обиталище, Белый был по-военному краток:

– В Большой Ижоре мост через речку. За мостом свернешь направо и так с полкилометра, увидишь самый большой дом, забор высокий, ворота. Там и я.

О перемене Саниного места жительства с постоянного «без определенного» на нынешнее, роскошное, Блесна узнал на пороге лета. Их с Белым роднило не только военно-мичманское прошлое, но и общая любовь к гигиене. Санек, как и Блесна, был ярым любителем бани. Раз в неделю, строго по четвергам, давний знакомый истопник Федя пускал их на часок попариться-помыться. Денег Федя не требовал, довольствуясь пол-литрой.

Русскому человеку без бани нельзя. А с первого мая Саня вдруг перестал появляться, и бутылку приходилось брать уже одному. Накладно… Блесна приуныл, но чистота – залог здоровья. Летом – куда ни шло, а сколько его, лета? Так, глядишь, и вшами обзавестись недолго. Но в последний майский четверг Саня объявился. Поучаствовал в пузыре, помылись, дошло и до новостей.

– Ты, Колька, парень постоянный. Тебе бы все по острову рассекать, а мне тут тесно. Вот и забрел как-то в Ижору, прошелся, через речку махнул. Там домищи – один другого краше…

На самом краю обитаемого пространства Сане встретились совсем уже невозможные хоромы. Пригляделся – дом стоит пустой, темный. Участок огромный, газон стриженый… Культура! Оглядев постройку со всех сторон, странник узрел позади каменного дворца невзрачную избенку. И в высоком ажурном поверху бетонном заборе сзади неприметная такая калиточка, запертая на обыкновенный врезной замок. Старого типа, под ключ с двумя бородками. У Сани в мыслях ничего преступного не было – так, поглядеть. Взял гвоздик, да и ковырнул.

– Ага, гвоздик, – засомневался Блесна, – Знаю я твои гвоздики…

– Ну, не совсем гвоздь, может, винтик. Закорючку, в общем.