Королевский долг

К счастью, мне не пришлось заниматься связями с общественностью. Этим занялась новая служащая — Джейн Аткинсон. Ей было поручено повысить рейтинг Дианы, который стремительно падал после случая с Тигги Легге-Бурк. Ассистентка принца Чарльза требовала извинений, но принцесса не хотела идти на уступки. В то время она думала совсем о другом. Она только что получила ужасное известие. Перед самым Рождеством королева и принц Чарльз нанесли сокрушительный удар по Кенсингтонскому дворцу. И правящий монарх, и наследник трона требовали развода.

Впрочем, слово «развод» не сильно напугало принцессу. Она часто пользовалась им, чтобы припугнуть мужа в последние годы их брака. Она много раз кричала о нем принцу Чарльзу, как ребенок, который в приступе гнева кричит родителям, что убежит из дома, даже и не думая этого делать. Я часто говорил с принцессой о том, что ее никто не понимает, как ей должно быть больно в этой ситуации, какие «муки» — по ее выражению — она испытывает, а также о том, что все это помогает ей стать сильнее. Но в таких разговорах она всегда давала понять, что все еще любит принца Чарльза, как бы он ее ни обижал. После разрыва с ним она обрела свободу и душевное равновесие, но Диана часто говорила: «Развод — не выход из положения».

И вот, за неделю до предполагаемой поездки в Сандринхем Хаус с Уильямом и Гарри на Рождество, она получила длинное письмо, в котором впервые официально упоминался развод. Причем о нем заговорила королева, а не принц Чарльз. Письмо, которое пришло 18 декабря 1995 года, нанесло ей сокрушительный удар. Принцесса в первый раз услышала слово «развод» из уст Виндзоров.

Королева видела одну книгу, которая вышла при сотрудничестве принцессы, одну книгу, которая вышла при сотрудничестве принца, посмотрела одно телевизионное признание принца, другое — принцессы. Проблемы в отношениях между принцем и принцессой Уэльскими стали достоянием широкой публики. Как глава государства королева решила, что пора лично заняться решением этой проблемы. Я отнес письмо принцессе в гостиную и спустился в буфетную. Через пару минут до меня донесся привычный возглас:

— Пол, иди сюда!

Диана сидела на диване. Казалось, она вот-вот расплачется. С большим раздражением она кивнула на письменный стол за своей спиной.

— Посмотри, что я только что получила, — сказала она. На столе лежало письмо — на том самом месте, где было прочитано. Это было письмо на гербовой бумаге Виндзорского замка. Я сразу же узнал четкий почерк королевы. Письмо начиналось как обычно: «Дорогая Диана», а заканчивалось «С любовью, от мамы». Однако само письмо сильно отличалось от тех, которые я читал до этого, а поскольку я раньше был лакеем королевы, мне было неловко читать его.

Я обратился к принцессе со спины, так как она все еще сидела на диване, но мне просто необходимо было сказать ей о своем смущении.

— Может быть, мне не стоит его читать, тут ведь написано: «конфиденциально»?

— Брось, Пол, читай. Что же мне делать? Что все подумают? — со вздохом проговорила она

Я начал читать письмо, а она в волнении вскочила с дивана и заходила по комнате.

— «С премьер-министром и архиепископом Кентерберийским»! Мой развод сначала обсудили не со мной, а с Джоном Мейджором и Джорджем Кэри!

Принцесса пришла в ярость оттого, что королева сначала посоветовалась с правительством и церковью. Диану не волновали политические вопросы.

— Это мой брак! Никто не должен вмешиваться в наши с принцем проблемы! — закричала она.

Вспомнив другие строчки письма, принцесса сказала:

— В интересах страны, да? А как же мои интересы? Как же интересы моих детей?

Ей казалось, что с ее браком обращаются как с обычной деловой проблемой. Королева в письме явно сочувствовала ей, старалась быть деликатной и не показывать своего гнева, но все же по ее тону было понятно, что ее очень огорчает как поведение сына, так и поведение невестки. Королева делала основной упор на то, что после развода сыновья принцессы перестанут страдать из-за отвратительных отношений между отцом и матерью, как это было в последние годы.

Но принцесса ничего не хотела слышать. Она тут же позвонила королеве в Букингемский дворец. Она вежливо поинтересовалась у королевы, почему такое серьезное решение было принято в такой спешке. Королева успокоила ее и попыталась заверить в том, что никто не собирается навязывать ей никаких решений.

Но принцесса ей не поверила. Она села за стол, обмакнула ручку в чернила и написала королеве ответ, попросив дать ей время все обдумать. Но времени на обдумывание ей не дали. На следующий день принцессе нанесли еще один удар: во дворец пришло письмо от принца Чарльза, в котором он требовал развода.