Королевский дуб

— Я думаю, тебе об этом расскажет Том, — мягко заметил Мартин. — Мы присутствуем здесь главным образом для церемонии очищения, которая требует присутствия всех. И еще для того, чтобы уверить тебя, что, если ты решишься стать одной из нас, мы будем очень рады.

Я пристально посмотрела на Мартина, Риза Кармоди и Скретча Первиса. В сторону кухни я смотреть не могла. Во мне разливалось огромное, все разрастающееся огорчение; как я ни старалась, я не могла удержать это чувство. Значит, Том был просто сумасшедшим. Этот красивый смуглый человек, смеющийся, танцующий, своей любовью вернувший меня к жизни и живший в зачарованном лесном доме, был ненормальным. Нет, он не был заворожен чарами лесов, он был обыкновенным сумасшедшим. Все они были помешанными, как я не понимала этого раньше?!

— Значит, все вы поклоняетесь лесам? — уточнила я. — Вы верите, что обладаете силой, способной защитить их? Вы совершаете ритуалы и все такое?..

— Да, мы совершаем ритуалы, — мягко подтвердил Мартин, не сводя с меня глаз. Я знала, что он понял мое недоверие и печаль. — Мы не просто боготворим леса, это было бы слишком большим упрощением и заносчивой самонадеянностью, которую мы не можем себе позволить. Но мы живем, или стараемся жить, соблюдая определенный обет, так будет лучше сказать. Мы считаем, что очень важно жить с чувством почтения в самом центре нашего существа, и мы не находим ничего столь же достойного почтения, как дикая природа — река, леса и животные. Мы не верим, что сами можем обладать властью — ею обладают ритуалы, или, скорее, то, что они вызывают. Ведь ритуалы являются воплощением охотничьих и лесных мифов всего мира с самого его возникновения, и именно эти мифы и обладают подлинной властью. Именно легенды говорят о той силе и том знании, которые не могут постичь наши умы, но о которых знают наши сердца. И наша плоть. Мы считаем, что мир остро нуждается в этой истинной и самой правильной власти. Но никакие иные пути, известные нам, включая ортодоксальные религии, не смогли открыть для постижения эту власть. Поэтому мы используем то, что считаем самой реальной и верной силой в мире, чтобы защитить то, что находим самым важным, — дикую природу. Девственную природу. Леса. Это не такая уж древняя концепция. Кто-то — мне кажется, Юнг — утверждал, что леса — это метафора для самой неизменной добродетели и истины, известной нам, это наше подсознание. Конечно, он также называл это Богом. В этом смысле, пожалуй, мы и поклоняемся лесам. Но не в слепом и прямолинейном смысле, как, мне кажется, ты полагаешь. Мы считаем, что это единственный праведный путь жизни.

Мартин улыбнулся мне.

— Мы надеялись, что наше присутствие, когда ты… немного познакомишься с нашим образом мыслей, будет полезно для всех нас. Мы считали, что тебе будет труднее поверить в то, что все четверо свихнулись совершенно одинаково.

В этот момент я бросила взгляд в направлении кухни. Том стоял, прислонившись к дверному косяку, потягивая виски и глядя на меня. Его лицо было доброжелательным и спокойным. Но он не улыбался. Он просто наблюдал. Вдруг Том подмигнул мне.

— О Господи, — воскликнула я, чувствуя себя побежденной, и уронила лицо в ладони.

В тот момент я поняла, что Том безнадежно нормален, так же, как и я, так же, как и остальные мужчины, сидящие у огня. Безнадежно нормальны и обречены оставаться таковыми. Мне просто предстояло найти способ, как пристроить осознание всего происходящего к знакомому мне миру и залатать мою жизнь вокруг дыры, которую сотворила сегодняшняя ночь; практически мне предстояло поверить в невозможное. Неизбежность утомления, которое мне придется испытать, почти парализовала мое тело.

Я подняла голову и посмотрела на Тома. Теперь он улыбнулся.

— Как вы нашли друг друга? — спросила я. — Как вы объединились… и стали такой командой?