Королевский дуб

После приема на мне будто поставили штамп „Одобрена", по крайней мере, условно, и я побывала с Картером на целом ряде небольших обедов во многих очаровательных домах. К моему удивлению, приемы мне понравились — в большей или меньшей степени. Конечно, там велось больше, чем мне хотелось, разговоров о лошадях, охоте, стрельбе и собаках, но я сидела тихо, много улыбалась и фактически начала узнавать разные мелочи, развлекавшие меня. Жокеи в стипль-чезе и жокеи на равнинных скачках испытывают самую настоящую антипатию друг к другу. Владельцы терьеров — такие же суетливые фанатики, как и представители южных религиозных вероисповеданий. Владелец фокстерьера породы Джека Рассела не сядет рядом с владельцем Нориджа, и так далее, и тому подобное. Наконец, охотники на лисиц настолько чванливы, что разговаривают только с Богом. А у Пэгги Корнинг на ферме есть вышка для стрельбы, которая раньше была пожарной каланчой лесничего и которую безумно влюбленный четвертый муж Пэгги — Томми — распорядился оборудовать гидравлическим устройством так, чтобы воинственная дама могла упражняться в стрельбе по обитателям земли и воздуха со всех уровней и под разными углами. Теперь Пэгги стреляет без промаха. Берти и Билл Вайзененты выиграли два года назад Североамериканский тренерский приз и иногда тренировали даже членов английской королевской семьи.

— Я предполагаю, что вы говорите не о футболе? — лукаво спросила я Берти Вайзенент, когда она упомянула о своих достижениях. Как только мои слова слетели с уст, я поняла, что совершила ошибку.

— Нет, — ответила Берти.

Я полагаю, что довольно успешно провела время в пэмбертонском обществе, постоянно одобрительно слушая и не упоминая ни о чем, что могло бы быть моей личной историей. Я инстинктивно понимала, что меня принимали в этих домах и клубах как существо, имеющее значение в данное время и в данном месте: милый старый друг Тиш и Чарли Колтеров, у которой есть хорошенькая дочка, пассия Картера Деверо в данном сезоне. Очень славно для бедного Картера. И так хорошо для Тиш, что ее бывшая соседка по общежитию колледжа живет рядом в коттедже Бельведеров. Но я подозревала, что если бы я настаивала на том, чтобы меня приняли такой, какая я есть на самом деле, — городская учительница, дочь грека, владельца бакалейной лавки и пьяницы, разведенная, подвергшаяся жестокому обращению жена, низкооплачиваемая служащая второразрядного общинного колледжа, — то это умерило бы энтузиазм улыбок, поцелуев в щечку и объятий, которыми меня теперь приветствовали.

Когда я сказала об этом Тиш, она ответила:

— Ты слишком чувствительна. И далеко не так много людей, как ты воображаешь, забивают себе мозги твоей персоной.

И я рассмеялась.

— Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать, — продолжала подруга, — ты в городе новенькая, поэтому думаешь, что люди разглядывают тебя критически, и чувствуешь, что должна поступать именно так, а не иначе. Я-то знаю, как это бывает, сама была в подобной ситуации.

— Тиш, ты никогда и нигде не была новенькой за всю твою жизнь.

— А кем, ты думаешь, я была в Боливии?

— Я говорила иносказательно.

— Ты сказала чушь, — возразила Тиш. — Будь сама собой. Вот увидишь — никто не станет игнорировать тебя.

И поэтому на ближайшем приеме а-ля фуршет с огромным количеством гостей в большом, с нависающей крышей, обшитом коричневыми досками и рейками коттедже Гипса и Авен Каррингтонов, глубоко укоренившихся „зимних жителей", для которых этот вечер являлся ежегодным реверансом „равенству и братству", я была настолько сама собой, насколько возможно.

Тиш, Чарли, Картер и я стояли в огромной мрачной библиотеке, болтая со знакомым землевладельцем, Гвен Каррингтон, нарядившейся в яркое платье фасона лилли, и группой женщин таких же пропорций, что и хозяйка, в платьях того же покроя.

Лишь Пэт Дэбни, которая расслабленно прислонилась к громадному письменному столу стиля Бидермайер, была одета в мятое черное приталенное атласное платье.

Хрупкая, смуглая, изысканно красивая женщина в летах лениво жаловалась на то, что ее служанка Энни предупредила об уходе, так как решила поступить в Пэмбертонский колледж и получить диплом по управлению отелями и мотелями, а между тем „ей уже все сорок пять! И что еще хуже, я слышала, что Энни уговаривала на кухне Иду сделать то же самое. Я бы уволила служанку тут же, если бы она уже не получила расчет. Слышали ли вы когда-нибудь что-либо подобное?".

— И это после того, что вы для нее сделали, Кэролайн, — вставила одна из женщин, а смуглая дама лишь отмахнулась тонной руной:

— Ах, бросьте. Не больше, чем сделали мы все для них. Но это послужит уроком для нас, не так ли? Сейчас эти неблагодарные люди зарабатывают слишком много. И не хотят работать.