Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Всеобщий Регламент 1585 г., таким образом, носил многовекторный характер и был революционной по характеру и масштабам куриальной реформой XVI в. Вновь подчеркнем, что Генрих III был убежден, что именно исключительная институциональная и церемониальная упорядоченность двора способна стать фактором консолидации королевской клиентелы и сплочения умеренного католического дворянства Франции, могущего противостоять как ультракатоликам, так и гугенотам. Корона старалась маневрировать, выбирая политическую и конфессиональную середину и делая ставку только на лояльных себе лиц, разного происхождения и ранга, поэтому король лично редактировал Регламент 1585 г. и его Порядки, издавая их под конкретных дворян. Возможно, в мирных условиях такое куриальное реформирование имело бы успех, однако введение Регламента 1585 г. совпало с началом «Войны трех Генрихов» — военной кульминацией Религиозных войн, и во многом спровоцировало эту войну. Таких последствий не мог предвидеть Генрих III.

Таким образом, первая попытка установления абсолютистских порядков при дворе, начатая еще в конце XV в., обернулась всеобъемлющим кризисом королевской власти. Можно констатировать, что в момент открытого вооруженного противостояния второй половины 1580-х гг. двор Генриха III не выдержал внешних и внутренних вызовов, в том числе по причине оставления королем главной церемониальной резиденции — Лувра, и в 1588–1589 гг. распался на несколько частей, исчез как общество двора, но не как институт. Конечно, его полное восстановление затем растянулось на несколько лет, однако оно не было бы возможным, если бы новый король, Генрих Наваррский — Генрих IV Бурбон, не опирался на регламенты своих предшественников и опыт организации церемониальной жизни, и, наконец, на служащих двора Валуа. Немаловажным фактором стал и его политический союз, начиная с 1593 г., с обеими королевами — вдовой и сестрой покойного короля, а затем и интеграция их дворов во двор короля, свидетельствующие о целенаправленном процессе институциональной куриальной преемственности.

Очевидно, что главными причинами социально-организационного распада двора Генриха III стало наличие в королевстве иных политических центров, присвоивших себе суверенные права — герцогов Гиз-Лотарингских и Католической Лиги, а также короля Генриха Наваррского и Гугенотской конфедерации, которые открыто, вооруженным путем, оспаривали корону у династии Валуа и подорвали всю куриальную систему, добившись разделения двора и дворянства, умалили авторитет Генриха III. Сложносоставный и торжественный церемониал, символизирующий единство государственного института и монархической власти, который мог себе позволить только сильный монарх с неограниченной личной властью, соответствующей харизмой, значительным финансовым потенциалом, вступил в противоречие с реальными властными возможностями Генриха III, которые сжимались, как шагреневая кожа, и воспринимался дворянским обществом как форма королевской тирании. В тоже время король разрывался между своим ренессансным мироощущением и стремлением к межконфессиональной гармонии, и жестокой картиной реального контрреформационного мира, которые расходились все дальше. К концу 1580-х гг. королевский двор Франции, «наш двор», по выражению Брантома, исчез как организационное целое, профессиональная корпорация, распавшись на военные дворы-лагеря Генриха IV и Гизов, и женские дворы королев Луизы Лотарингской и Маргариты де Валуа, находившиеся в провинциальных замках.

Этот распад, носивший масштаб системного институционального кризиса, когда перестали функционировать скрепляющие двор элементы и произошла его политическая децентрализация, вместе с тем не носил абсолютного характера. Двор Маргариты де Валуа, претерпев эволюцию от положения маргинального, мятежного и беглого в 1585–1587 гг., в итоге обрел легитимность и смог стать связующей цепью для исчезнувшего двора Валуа и вновь собранного двора Бурбонов, необходимым организационным элементом, придавшим организационно-политическую и представительскую завершенность двору Франции в начале XVII в. Двор Луизы Лотарингской также внес свою важную лепту в укрепление положения нового монарха.

Опыт функционирования межконфессионального наваррского двора, с его выраженной миротворческой функцией, стал востребован в 1593/1594 гг., когда Генриху IV, объединившему обе короны и оба двора, удалось переломить ход Религиозных войн в свою пользу и утвердиться в Париже. Мы показали, что этот король, подобно своему предшественнику, стремился к куриальному единству, а значит, единству политического тела Франции, как ключевому условию реализации суверенной власти, поэтому возвращение Маргариты де Валуа и ее двора в Париж в 1605 г. стало символическим актом единения всех частей королевского дома и полным восстановлением, легитимизацией французского двора.