Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Так, судя по дошедшим до нас спискам дома Филиппа VI (1328–1350), первого короля рода Валуа, ключевые почетные должности занимали в основном рыцари-дворяне, зачастую незначительного происхождения, представлявшие собой очень пеструю социальную картину[221]. Королевские счета демонстрируют, что не существовало четкого закрепления должности за конкретным уровнем в системе феодальной лестницы и вассалитета, светского и церковного. Двор воспринимался королем как продолжение семьи, где он один властен над всеми домочадцами и только он вправе указывать им их место в системе дворцовой иерархии.

Опираясь на имеющиеся исследования, можно утверждать, что короли Франции, помимо отказа от политики благоприятствования наследованию придворных должностей, особенно характерной в отношении главных коронных чинов, не менее тщательно следили за процессом формирования кадрового состава своего окружения, занятого в разных службах дома и двора[222]. Ситуация, когда первые Капетинги довольствовались скромным и немногочисленным персоналом, рекрутированным в основном из Иль-де-Франса, изменилась уже в конце XII в. Процесс централизации королевства и увеличение королевского домена за счет различных территорий, население которых зачастую не говорило на северофранцузском наречии, предполагали инкорпорирование региональной знати в систему двора, что было обязательным политическим и институциональным условием обеспечения стабильной власти царствующих династий. Поэтому короли пытались формировать свой двор как некую представительную модель, отражающую интересы всего королевства, где были бы соблюдены интересы региональных дворянско-рыцарских элит, представителей церкви, наконец, городов. Последние, в свою очередь, соревновались как поставщики и кредиторы двора; из числа горожан складывался многочисленный обслуживающий, «неблагородный» состав двора; наконец, университеты, особенно юга Франции, во многом являлись незаменимым кадровым источником для куриальных служб, требующих соответствующих знаний и высокого уровня компетентности — речь идет, прежде всего, о королевских советах и ведомстве канцлера, которые нуждались в легистах и финансистах, делопроизводителях разного рода[223].

Французский историк Пьер-Роже Госсен, на примере исследования корпуса советников Карла VII (1422–1461), применяя методы статистики и просопографии, показал, что из 232 членов королевских советов периода царствования этого короля, наибольшее число — 24 % — были выходцами из областей Луары — Турени, Анжу, Орлеане, где в основном находились королевские резиденции; 16 % были рекрутированы из центральных провинций, апанажей принцев королевской семьи — Бурбонне, Оверни, Лимузена; только 10 % советников являлись уроженцами Парижа и Иль-де-Франса, 9 % — западных областей, Пуату и Ангулема; 8 % приехали с севера, из Нормандии, и лишь 2 % — с юга, из Лангедока. Из этого перечня практически выпали выходцы из Бургундии, Прованса и Бретани, — регионов, остававшихся фактически вне королевской юрисдикции вплоть до конца XV в.[224] Конечно, П.-Р. Госсен признает, что подобный географический расклад явился следствием событий Столетней войны, когда двор пребывал именно в замках Луары, однако даже эти данные свидетельствуют о реализации короной принципа представительства разных областей, пусть только подконтрольных земель королевского домена, в Королевском совете. Принимая во внимание, что часть советников одновременно занимала разные должности при Королевской палате и при дворе, вполне возможно предположить, что персонал остальной части королевского двора в XV столетии в целом рекрутировался из тех же частей Франции, только в разных пропорциях. Стоит добавить, что из 19 самых влиятельных советников Карла VII, 5 человек являлись принцами и высшими сеньорами, 7 представляли рыцарский корпус, наконец, остальные 7 были выходцами из третьего, неблагородного сословия, что также свидетельствует о намеренном королевском решении о равноценном представительстве в совете разных социальных групп, олицетворяющих Францию[225].

Например, типичный представитель среднего французского дворянства Жан де Ларошфуко (Jean de La Rochefoucauld) (†1471), рыцарь (chevalier), служивший Карлу VII, а затем Людовику XI, представитель области Пуату, где находилась его родовая сеньория Ларошфуко, при дворе занимал две должности одновременно — советника и камергера, и вместе с тем одновременно являлся губернатором стратегического юго-западного порта, Байонны. Придворная дежурная смена обычно длилась четыре месяца, после чего он отправлялся в свое губернаторство и приступал к иным обязанностям[226].