Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках

Генрих де Бурбон, сын первого принца крови Антуана де Бурбона, герцога Вандомского, потомка Людовика IX Святого, и королевы Наварры Жанны д'Альбре, единственной дочери Маргариты Наваррской-писательницы, родился в один год с Маргаритой — в 1553 г. А в марте 1557 г. дети были обручены по предложению Генриха II. В письме к своей сестре герцогине Неверской Антуан де Бурбон писал: «Я хотел бы… рассказать Вам о чести и милости, оказанной мне королём и заключающейся в соглашении между нами о браке Мадам Маргариты, его дочери, с моим старшим сыном». Французский король продолжал политику своих предшественников по установлению тесных семейных уз между французским и наваррским королевскими домами, дабы обеспечить максимальную лояльность последнего и превратить королей Наварры в вассальных князей. Появление Генриха де Бурбона не могло не вызвать беспокойства у дома Валуа, поскольку принц соединял в своём лице старшие ветви фамилии Бурбонов и дома королей Наварры д'Альбре, к тому же в его жилах также текла кровь Валуа, поэтому Генрих II рассчитывал посредством брака принца Наваррского с Маргаритой превратить его в покорного слугу короны. Предполагался переезд принца на постоянное жительство в Париж и воспитание его при дворе.

Однако последующие события, связанные с трагической смертью Генриха II на турнире, безуспешным для Франции окончанием Итальянских войн (1559 г.), смещением акцентов внешней политики страны в сторону сближения с Испанией и быстрым распространением кальвинизма, надолго отодвинули идею «наваррского брака». Две непримиримые политические соперницы — регентша при малолетнем Карле IX Екатерина Медичи и королева Наваррская Жанна д'Альбре — предпочли вообще не вспоминать об обручении, тем более что страна была фактически накануне внутреннего религиозного конфликта и разделения на католический и протестантский лагеря.

Выдав свою старшую дочь Елизавету замуж за Филиппа II Испанского, Екатерина Медичи решила закрепить этот альянс браком младшей дочери Маргариты и её сверстника короля Португалии Себастьяна, за которого правили его происпански настроенные родственники — бабка Екатерина Австрийская, тётка Филиппа II, и дядя — кардинал Энрике. Считается, что переговоры начались не ранее ноября 1559 г.; однако в действительности, как показывают неопубликованные письма французского посла в Португалии Жана Нико Екатерине Медичи, это произошло уже в августе, сразу же после кончины Генриха II (10 июля). Нико информировал королеву-мать, что «Себастьян хорош собой» и что «в Португалии все желают этого брака».

Судя по всему, Екатерину Медичи интересовал не столько Себастьян, сколько желание максимально обезопасить себя и ослабевшую королевскую власть от внешних посягательств со стороны могущественного Австрийского дома. Только этим можно объяснить то, что французский посол в Мадриде епископ Лиможский весной 1560 г. зондировал почву на предмет возможности обручения Маргариты и сына Филиппа II от первого брака дона Карлоса. Испанский король, со своей стороны, не нуждался в более тесном союзе с Францией, продолжая считать её своим главным противником и желая её всяческого ослабления, поэтому, видимо, представил в Париж уклончивый ответ, который расценили как отказ. Поэтому если сюжет о браке с доном Карлосом исчезает из переписки Екатерины Медичи, то португальский вариант усиленно разрабатывается. Нико докладывает, что при местном дворе только и говорят о возможном бракосочетании Себастьяна и Маргариты, «портрет которой всем весьма понравился». Вместе с тем Нико не скрывает существовавшего противодействия французской дипломатии со стороны Филиппа II и его сестры Хуаны Австрийской, матери Себастьяна.

Молчание португальского двора в 1562–1563 гг. в Париже было воспринято как провал переговоров; Нико был отозван, и Екатерина Медичи начинает разрабатывать новый брачный проект для Маргариты, уже с Рудольфом Габсбургом, сыном императора Максимилиана II. Она по-прежнему питала надежды, что сможет обезопасить Францию браками с Австрийским домом, — это диктовалось всё усложнявшейся внутриполитической обстановкой и началом гражданских войн в 60-е годы. В 1563–1565 гг. проходили новые переговоры между Парижем, Веной и Мадридом, которые в итоге опять были сорваны из-за вмешательства Филиппа II, предпочитавшего иметь как можно меньше обязательств перед Францией. Очередная, уже третья, неудача просватать Маргариту де Валуа вызвала нескрываемое раздражение французов. Однако анализ корреспонденции королевы-матери показывает, что она воздерживалась от обвинений в адрес испанского короля в срыве столь важных для Франции соглашений: в условиях растущей внутренней нестабильности Екатерина Медичи не могла рисковать, бросая вызов Филиппу II, с которым всё-таки предполагала найти общий язык.