Королевский пират

— Да что ты, энкоси? Какой там пеший переход?! И думать об этом забудь! Дальше, к югу от «Пристани Шингази», и дороги-то никакой нет, только тропы, по которым под силу пробраться разве что охотникам. Да если б дорога и вела к самым городским стенам, тебе пришлось бы идти по ней долгие месяцы. Мой господин рассчитывает, — произнеся это, Тука пригорюнился, — что я и остальные слуги погрузим подарки для первоправителя и принцессу Ранджану в лодки и вернемся в Килбар с пустыми фургонами. По реке до Города Змеиной реки отсюда несколько недель хода.

— Итак, — подытожил Николас, — нам надо напасть на разбойников первыми и завладеть лодками, а чтобы не нажить себе врагов в здешних краях, все это следует проделать без вреда для имущества почтенного Шингази. Думаю, нам надо воспользоваться предложением Накора. Хмельные, полусонные, напуганные криками о пожаре и запахом дыма, эти бандиты станут для нас легкой добычей.

Около часа они обсуждали мельчайшие детали предстоящей атаки. После этого Николас и Гуда наскоро поужинали и приготовились ложиться спать. Принц приказал всем воинам и матросам располагаться на отдых, предварительно проверив оружие. Он и сам собрался было улечься подле фургона, чтобы хоть немного вздремнуть перед боем, но тут к нему подбежал один из часовых.

— Капитан!

— В чем дело? — спросил Николас, поворачиваясь к воину.

— В трактире у пристани пожар!

— Что?!

Солдат в подтверждение своих слов лишь молча кивнул, переводя дыхание. Николас растерянно взглянул на холм, который скрывал от них трактир и пристань. Над его плоской вершиной занималось багровое зарево.

Николас и два десятка самых сильных и выносливых крайдийских солдат во весь опор помчались к холму, находившемуся в полутора милях от их лагеря. Когда они взбежали на вершину, огонь уже полыхал вовсю. Постоялый двор, построенный из прочного дерева, горел, как сноп соломы. В ярком свете, разливавшемся окрест, принц и его спутники отчетливо разглядели тела убитых, разбросанные по всему просторному двору.

Гуда их сосчитал и недоуменно пробасил:

— Похоже, кто-то здесь орудовал по тому же самому плану, что составили и мы, вот разве что пожар они устроили самый настоящий. Во дворе валяется не меньше трех десятков убитых. Несчастные сукины дети выскакивали из окон и двери, чтоб спастись от огня, и попадали прямехонько в руки головорезов. — Он задумчиво почесал щеку и прибавил:

— В точности, как в Крайди.

У Николаса все внутри похолодело от этих его слов, и он с трудом выдавил из себя:

— Ты прав. Так оно и есть.

Они спустились с холма и побрели к трактиру. Перебраться через низкую каменную ограду не составило труда, во дворе же им пришлось двигаться медленно, с осторожностью, чтобы не наступить на тела убитых или на горящие головни, то и дело отскакивавшие от объятых пламенем стен. Тука взглянул на распростертое у его ног тело и крикнул Николасу:

— Энкоси! Этот несчастный принадлежал к Львиному клану!

Николас повернулся к нему. Возница указывал пальцем на серебряный диск, свисавший на кожаном ремешке с шеи убитого. На диске была вычеканена голова льва.

— А тот — к Медвежьему, — возбужденно выкрикивал Тука, переходя от одного тела к другому, — а вон тот — к Волчьему. — Он вскинул голову и, глядя в глаза Николасу, с важностью пояснил:

— Эти кланы объединились против первоправителя!

Гуда тем временем прошел в дальний конец двора, приблизившись к зданию трактира настолько, насколько позволял нестерпимый жар от все разгоравшегося пламени.

— Николас! Сюда! — позвал он.

Николас, Амос, Калис и два воина заторопились к нему. Когда они приблизились, Гуда указал на груду тел, лежавших почти вплотную к стене трактира. На лицах, руках и ногах у некоторых из трупов полопалась кожа, и в воздухе начал распространяться удушливый смрад горелой плоти.

— Это те самые наемники, о которых я тогда говорил, — сказал старый воин.

— Тысяча проклятий! — буркнул Амос. — Ты, Гуда, не зря чуял во всем этом неладное. Видишь, по-твоему оно и вышло. Не засада, так пожар.

Николас опустился на колени возле одного из убитых и снял с его головы причудливой формы шлем, при виде которого Траск вздрогнул и отпрянул назад.

— Да хранят нас всех милостивые боги!

— Чего это ты так всполошился? — с недоумением спросил его Маркус.

— Разве ж ты не знаешь, что это за шлем?

— Понятия не имею.

— А я такие уже видал. Правда, те были не красные, а черные, как ночь.

— Отец мне о них рассказывал, — нахмурившись, кивнул Николас. — Стальные шлемы с шишаками в виде головы дракона и двумя крыльями, торчащими в стороны.

— А он тебе говорил, на ком их видел? — спросил Амос.

— Да. На черных палачах Мурмандрамуса.

— А этот, — Тука кивнул в сторону убитого, с чьей головы Николас снял ярко-красный шлем, — уж точно из числа красных палачей,

— Что ты о них знаешь? — встревоженно спросил Николас.

Тщедушный возница шмыгнул носом и провел пятерней по лицу, чтобы защитить себя от действия злых сил, после чего пугливо оглянулся и, понизив голос, пробормотал скороговоркой: