Королевский пират

— Это очень скверные люди, энкоси! Это братство убийц, которые никого не щадят. Не зря же они называют себя палачами! Они… состоят на службе у первоправителя Города Змеиной реки.

Николас обвел глазами своих спутников и торжественно произнес:

— Выходит, мы по-прежнему на верном пути!

Он адресовал эти слова всем, но смысл их до конца поняли только Траск, Маркус и Калис.

Глава 4. РЕКА

Из-за ограды послышался слабый стон. Гуда проворно перепрыгнул через низкую стену. Следом за ним туда бросились и остальные. На пыльной земле у самой ограды они увидели двоих раненых, чудом уцелевших в кровавой бойне. У одного из них из плеча торчала короткая арбалетная стрела, у другого над самым лбом была рассечена кожа. Рана все еще продолжала слабо кровоточить.

Раненный в плечо был в беспамятстве, другой при виде Николаса и остальных слабо шевельнулся и снова издал протяжный стон.

— Принеси воды! — сказал Гуда одному из воинов. Тот перемахнул через каменный забор и вскоре вернулся с объемистым мехом в руках.

Гуда смыл кровь с лица раненого, и Амос, внимательно вглядевшись в его черты, весело хохотнул и хлопнул себя по ляжке.

— Ну и рожа! Провалиться мне на этом месте, ежели я во всю свою жизнь хоть раз видал такого урода!

Раненый воин провел языком по губам, ловя капли воды, заливавшей все его лицо, прикоснулся пальцами к виску, поморщился и слабым голосом пробормотал: Ох… и досталось же мне! — Затем он перевел взгляд на Траска и добродушно, силясь улыбнуться, посоветовал ему:

— Ты бы на себя-то поглядел, приятель! Тоже мне красавец выискался.

Амос нисколько не обиделся на эту отповедь. Тряхнув кудлатой головой, он оглушительно расхохотался и отступил немного в сторону, чтобы дать возможность воинам оттащить раненых подальше от нагретой пламенем пожара стены.

Незнакомец, столь охотно обменявшийся с адмиралом любезностями, был высок, тощ и жилист. Голову его покрывали жесткие черные волосы, кромка которых едва не соприкасалась со сросшимися в одну линию бровями, — так низок был лоб, резко выдававшийся вперед и образовавший некое подобие козырька над маленькими и бойкими, глубоко запавшими черными глазами. Нос его бывал столько раз сломан и расплющен, что потерял наконец всякий намек на какую-либо форму, немало ударов пришлось, по-видимому, претерпеть в свое время и губам, и оттого они распухли и вывернулись наружу, как у чернокожего. Подбородок и щеки заросли щетиной, лишь отдаленно напоминавшей бороду и бакенбарды, а те небольшие участки кожи, что остались свободными от растительности, испещряли шрамы, морщины и следы некогда перенесенной оспы. Словом, Амос оказался совершенно прав в своей оценке внешности незнакомца: более безобразное лицо трудно было даже и вообразить себе, не то что увидеть наяву.

В противоположность своему товарищу, другой раненый, все еще не очнувшийся от забытья, был молод и на редкость хорош собой. Даже беглого взгляда на его тонкие, правильные черты, аккуратно подстриженные темные усы и бороду, было достаточно, чтобы признать в нем заправского щеголя и дамского угодника.

Гуда помог старшему из воинов подняться на ноги и спросил его по-кешиански:

— Что здесь случилось?

Раненый приложил ладонь к виску и со вздохом ответил:

— Здесь была страшная бойня. — Он покосился на Гуду, затем перевел взгляд на Николаса и прибавил:

— Но вас это нисколько не должно удивлять, судя по тому, как вы все вооружены.

Николас только теперь заметил, что крайдийские воины все еще продолжали держать свои мечи и кинжалы наготове. Он жестом велел им вложить оружие в ножны.

— Кто ты такой? — спросил незнакомца Маркус.

— Я — Праджичетас, а это мой друг Ваджасиан. Зовите нас Праджи и Ваджа, так вам будет проще.

— Так вы с ним, выходит, из этой банды наемников? — предположил Гуда.

— Да нет же! — Праджи мотнул головой и снова поморщился от боли. — Мы пробирались к реке, чтоб подняться вверх по течению и там воевать.

— Воевать? — удивился Николас. — С кем и на чьей стороне?

— Кто это еще такой? — Праджи повернулся к Гуде и пренебрежительно кивнул в сторону Николаса.

— Капитан.

— Это он-то? По виду так совсем молокосос…

— Отвечай мне! — сердито прикрикнул на него Николас.

— Он и в самом деле наш капитан, — примирительно проговорил Гарри.

— Вот уж бы никогда не подумал. — Праджи по-прежнему обращался к Гуде. — Я мог бы его принять за твоего сына, или за твоего … любимчика, или за…

Николас приставил острие своего меча к горлу Праджи, и воин тотчас же смолк.

— Я капитан этого отряда. И если ты мне сей же час не ответишь…

Праджи осторожно отвел лезвие меча от своей шеи, прокашлялся и кивнул:

— Капитан так капитан. Мне-то ведь все равно. Так вот, мы с приятелем собирались подняться вверх по реке. Там война.

— Что за война? — полюбопытствовал Амос.

Праджи вздохнул и без всякого выражения пробормотал:

— Зря мы это затеяли. — Он в который уже раз поморщился от боли, качнулся так, что упал бы, не поддержи его один из воинов, и спросил:

— Может, у вас найдется чем промочить горло?

Николас развел руками:

— Только вода, приятель.