Королевский порок

Кэт осеклась. По переулку за высокой стеной кто-то бежал. Один человек – нет, двое, а может, и трое. Послышались звуки борьбы. Драка была недолгой, но ожесточенной. Затем раздался скрежет металла по камню и протяжный жалобный вскрик, который постепенно стих.

Раздались удаляющиеся шаги. У Кэт пересохло в горле, на коже выступил холодный пот. Они с Марвудом застыли, уставившись друг на друга. Марвуд зашел в дом и позвал Сэма, велев тому принести фонарь.

Следом за двумя мужчинами Кэт поднялась наверх. Тени прыгали по ступеням, обгоняя хозяев. К тому времени, как все трое вооружились, вышли в коридор, отперли дверь и стали осматриваться при тусклом свете, переулок опустел.

– Что это? – спросил Сэм, указав костылем на предмет, валявшийся на каменных плитах мостовой.

Марвуд наклонился, а когда выпрямился, в руках у него была бобровая шляпа с широкими полями. Вертя ее и так и этак, он внимательно разглядывал шляпу при свете фонаря.

Сэм протянул руку к шляпе и погладил шерсть.

– Хорошая, – заметил он. Марвуд молчал. – Похоже, совсем новая. Сэр, если она никому не нужна, я, так уж и быть, избавлю вас от хлопот и заберу ее себе.

Кэт пристально вглядывалась в лицо Марвуда.

– В чем дело?

– Горса в последний раз видели на Лиденхолл-стрит. Он был в новой шляпе. В бобровой.

– Судя по звукам, кто-то шел к вашему дому, – принялась рассуждать Кэт. – Но другие люди схватили его и утащили отсюда. Думаете, сюда приходил Горс?

– Мы не знаем. – Марвуд устремил взгляд в темноту в дальнем конце переулка. – Трудно сказать, был Горс одним из нападавших или сам пострадал от них. Нам не известно, сколько человек подстерегали жертву. Не знаем мы и того, жива она или мертва. К тому же мы не имеем представления, зачем Горс сюда приходил.

– Короче говоря, хозяин, ясно только то, что ничего не ясно, – весело заключил Сэм. – Что ж, обычное дело.

– Возвращаемся, – распорядился Марвуд. – На улице нам делать нечего.

Они вошли в дом. Марвуд распорядился, чтобы ужин подали в гостиную, где в камине теплились угли. Они с Кэт разделили холодный пирог с бараниной. У обоих не было аппетита. Почти ничего не съев, Марвуд отодвинул тарелку.

– Обратно поедете в наемном экипаже, – объявил он. – Мы с Сэмом вас проводим – на всякий случай.

– В этом нет нужды.

– Предосторожности лишними не будут. Ситуация усугубляется с каждым днем. Полагаю, мне и самому грозит опасность. Сегодня на Уайтхолльской лестнице меня подкараулили двое. Средь бела дня. Это были люди герцога Бекингема.

– Но почему? – спросила Кэт. – В чем причина?

– Хотел бы я знать ответ.

– А Эдвард? При чем здесь он?

Марвуд молча пожал плечами. Когда Кэт поужинала, он позвал Сэма и велел тому принести плащи.

А пока они ждали, Марвуд сказал:

– Извините, что утром в мастерской Ньюкомба поставил вас в неловкое положение. – Отвернувшись от Кэт, он принялся с остервенением ворошить угли. – Я должен был предвидеть, как остальные расценят мое повышенное внимание к вам. Начнутся смешки, пересуды…

– Пустяки, – отмахнулась Кэт, думая о сумке с вещами Эдварда и о том, с какой заботой Марвуд собрал их для нее. – Это не худшая из моих неприятностей.

Марвуд опустил кочергу. На секунду их взгляды встретились. Марвуд улыбнулся и начал что-то говорить, но тут дверь распахнулась и вошел Сэм с их плащами на локте.

На следующее утро Кэт проснулась рано. Доркас еще вовсю храпела на своей половине чердака. Обычно четверг был для Доркас рабочим днем, а значит, требовал раннего подъема. Но из-за нового печатного станка господина Ньюкомба график выпуска «Газетт» сдвинулся.

Лежа на спине, Кэт смотрела, как лучи рассвета пробиваются сквозь трещины в черепице. Она слышала, как зашевелились животные в конюшне, воздух был полон их насыщенными, острыми запахами.

Кэт с непреодолимой силой тянуло в мастерскую. Она хотела стоять перед чертежной доской и при все более ярком свете разглядывать план будущего здания. Без работы она чувствовала себя будто голодный без пищи.

Но вместо этого она будет вынуждена прятаться по углам и из кожи лезть вон, чтобы положить свои жалкие несколько пенни в их с Доркас общий котел. «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное»[10], – сказал Кэт отец, когда она шарахнулась от попрошайки, и Томас Ловетт счел нужным прочесть дочери нравоучение по этому поводу. Однако сейчас Кэт от этой науки было не легче. Тут ей пришла в голову богохульная мысль: будь Господь архитектором, он устроил бы все более разумно.

Ни с Витрувием, ни с Палладием не приходится гадать, каковы их намерения, и чаще всего оба достигают поставленных целей. К тому же, став взрослой женщиной и лишившись богатства, Кэт пришла к выводу, что обещанное воздаяние на небесах – малое утешение для тех, кто страдает от нищеты в земной жизни. С тех пор как Кэт покинула дом Олдерли, у нее было более чем достаточно возможностей увидеть, как живут бедняки.