Королевский порок

Мой голос слегка дрогнул, и отнюдь не от холода. Король знал, что у его брата и Оливии Воден, ныне называющей себя леди Квинси, в Брюгге случился роман и Фрэнсис – их дочь. К тому же его величеству известно, что Кларендоны отдали этого незаконнорожденного ребенка на воспитание Уорли и за это назначили им щедрое содержание. Но король не подозревал о том, что письмо до сих пор существует, пока лорд Кларендон не обнаружил его пропажу, и тогда ему пришлось во всем признаться королю.

Что, если именно это обстоятельство настроило его величество против Кларендона? Неужели оно стало последней каплей, из-за которой тот в конце концов лишился поддержки короля?

Письмо написано собственной рукой герцога Йоркского в Брюгге, в 1657 году. Оно адресовано госпоже Оливии Воден. Однако в самом послании герцог ясно дал понять, что он обращается к женщине, с которой связан брачными узами и в глазах Господа, и в глазах закона. Герцог писал о венчании, состоявшемся накануне, и о брачной ночи, которую они провели в объятиях друг друга. Он называл по имени священника, освятившего их брак по всем канонам англиканской церкви.

Из послания следовало, что герцог Йоркский – двоеженец, ведь позже он женился на дочери лорда Кларендона, а значит, его дети незаконнорожденные. Хороший юрист – к примеру, господин Тёрнер – на основании такого письма способен добиться, чтобы маленькую госпожу Фрэнсис признали законной дочерью герцога Йоркского. В таком случае она становится следующей претенденткой на престол после своего отца. И, скрывая этот документ, лорд Кларендон совершил тяжкое преступление.

Так вот почему король велел привезти Фрэнсис в Лондон – так удобнее следить за девочкой. Золотуха, которой страдает ребенок, лишь удобный предлог. Но его величество не ожидал, что леди Квинси перейдет на сторону Бекингема.

– Поднимите створки фонаря, – приказал король.

Я подчинился. Огонек затрепетал и почти погас. Я повернул фонарь, чтобы защитить его от ветра. Король свернул письмо в трубочку и медленно, осторожно скормил его ненасытному пламени. Когда бумага догорала, его величество обжег пальцы. Выругавшись, он опустил створку фонаря.

Я ждал – подданному не пристало первому заговаривать с монаршей особой. «Слава богу, – думал я. – Наконец-то все кончено». Кларендон превратился в политическую обузу: этому способствовали и неприязнь, которую к нему испытывал народ, и его привычка поучать короля. А теперь Кларендон и вовсе утратил последний шанс вернуть благосклонность короля, и опасность парламентского разбирательства только возросла. Бекингем одержал верх. Чтобы эффективно управлять государством без Кларендона, король будет вынужден полагаться исключительно на герцога и его союзников в парламенте. Но, по крайней мере, король уничтожил письмо, лишив Бекингема самой желанной победы: возможности использовать Фрэнсис, чтобы внести сумятицу в порядок престолонаследия и ослабить позиции герцога Йоркского, таким образом еще больше усилив собственное влияние.

– Марвуд, – вдруг обратился ко мне король. – Насколько мне известно, у девочки золотуха.

Погруженный в задумчивость, я не нашелся с ответом и лишь молча поклонился.

– Нужно показать ее главному хирургу, пусть подпишет свидетельство о болезни. Если врач подтвердит, что девочка и в самом деле страдает от золотухи, доставьте ко мне и ее, и леди Квинси, и я проведу закрытую церемонию наложения рук. Когда получите сертификат, дайте знать Чиффинчу, он все устроит.

– Как пожелаете, сэр. Но…

– В чем дело?

Король уже собирался уходить.

– В доме леди Квинси есть еще один ребенок, больной золотухой, – ее африканский паж. Вы позволите привести на церемонию и его тоже?

Монарх остановился и поглядел на меня:

– Зачем?

Я и сам толком не знал ответа.

– Просто хочу сделать для него доброе дело. К тому же он нам очень помог, когда на Фенских болотах люди Бекингема пытались украсть госпожу Фрэнсис.

– Хорошо. Но сначала один из моих хирургов должен подтвердить, что у мальчика действительно золотуха.

– Господин Найт уже выдал ему сертификат, сэр.

Король издал короткий смешок и хлопнул меня по спине – по-свойски, словно близкого друга.

– Ну и чудак же вы, Марвуд.

Глава 53

В следующий понедельник, последний день сентября, мы с леди Квинси нанесли второй визит главному хирургу – на этот раз и со Стивеном, и с госпожой Фрэнсис. Леди Квинси не прятала лицо под вуалью и не стала возражать, когда слуга, докладывая о ее прибытии, назвал ее настоящим именем. Если господин Найт нашел это обстоятельство любопытным, он был слишком хорошо воспитан, чтобы высказываться на этот счет.

Доктор осмотрел Фрэнсис, и, когда он объявил, что у ребенка действительно золотуха, последствия стали неожиданностью для нас всех. Госпожа Фрэнсис затопала ножками и принялась кричать, что у нее никак не может быть той же болезни, что и у грязного арапчонка. Девочка рыдала в голос и даже пыталась укусить мать за руку. Стивен глядел на нее большими глазами.