Королевский тракт

— Еще мой господин велел напомнить, что борьба против изощренных в торговле и войне канаанеев закончена. Он сокрушил армии трех городов, создал в тех местах новое владение, а значит пришло время исполнить клятвы, что были озвучены прямо в здешних стенах меньше полутора лет назад. Обрученные должны соединиться, и дать начало новому владетельному роду фризских конунгов!

Начинался разговор в полной тишине, даже мухи не жужжали. Но новости оказались выше человеческих возможностей, а последние слова посла и вовсе вызвали в рядах ивингов всплеск гомона, который невозможно было игнорировать. Однако ярл Эрвин знал, как обращаться со своими подданными.

По толпе хлестнула волна гнева и недоумения. Если бы в этот момент там присутствовал Игорь, он бы вне всякого сомнения нашел в этих ощущениях нечто общее с силами немертвых, и заметно развил бы свою теорию на счет магии, богов и прочего, но его тут не было.

Собравшиеся мгновенно пришли в себя, испуганно замерли и, не дождавшись других проявлений силы, снова изобразили благоговейную и почтительно-молчаливую массовку.

— Я горжусь, что не ошибся, рассмотрев в твоем господине великое будущее, и очень рад слышать о его победах. Они меня, без всякого сомнения, радуют. Что касается обручения …конунга Ингвара, — запнувшись перед новым титулом Игоря, ярл смущенно улыбнулся, но все же продолжил, — и благородной девицы из моего рода, то я согласен: время пришло! Теперь уже можно озвучить ее имя. Женой его станет …моя внучка — благородная Одетта!

Всего несколько минут назад собравшиеся здесь ивинги показали, не смотря на своей высокий статус, они остаются простыми и очень эмоциональными людьми. Очередная новость и вовсе подействовала на них, как взрыв гранаты.

Собравшиеся прянули, и с удивлением уставились на присутствовавшую тут же девушку с таким неимоверным удивлением, словно у нее разом выросли рога или хвост. Сама она тоже онемела, словно громом пораженная. Было совершенно непонятно, как нареченная относится к самой идее брака с новым конунгом, но то, что она бесконечно удивлена, или скорее даже ошарашена, — было видно каждому.

— Благородный посол, услышал ли ты все, что желал услышать? — снова заговорил ярл Эрвин и, дождавшись короткого утвердительного поклона, продолжил. — Раз главный разговор состоялся, приглашаю тебя, твоих спутников и всех собравшихся, разделить с нами сегодняшнюю трапезу и радость от этих, без всякого сомнения, поразительных новостей. Сегодня мы пируем!

* * *

Тронный зал Нойхофа, вторая половина того же дня

Игорь в это время тоже проводил прием. Только это были не посольства от сопредельных племен или народов. Все его встречи сегодня были, что называется, внутренними делами. А если еще точнее — треверскими. За время отсутствия правителя накопились вопросы, которые не смогли решить оставленные на хозяйстве помощники.

Кто-то из просителей требовал «более справедливого суда», другие — непременно хотели поделиться неким прожектом, у третьих — поднакопились «особенные» просьбы. Вроде тех, когда «сын мечтает попасть в Младшую дружину, а его не берут. Накажи, господин, моих злопыхателей!» Или — «мы совсем оскудели, а у тебя ярл, прости, конунг, говорят, земель прибавилось…»

В общем, бремя власти требовало от него вникать, думать, а иногда и просто слушать.

Началось все это с самого раннего утра, но ко второй дневной страже, когда терпения уже почти не осталось, и очередному крикливому просителю хотелось просто дать в морду, спасение пришло откуда не ждали.

В зал заглянул один из немолодых десятников второй придворной «сотни», и наконец-то появился весомый повод свернуть все эти мучения.

По крайней мере, до завтра.

— Срочные дела требуют от меня присутствия в другом месте, — Игорь так резво вскочил с трона, что очередной проситель, немолодой бонд из какого-то мелкого рода, чьи земли влиятельные соседи недавно пытались обкорнать, испуганно отпрянул, споткнулся и, грузно сел на пол. — Ты, друг мой, и девять других просителей вместе с сопровождающими, сегодня будете пользоваться моим гостеприимством. Вас поселят в одном из гостевых поместий вокруг храма, попотчуют дарами с моего стола и пригласят на вечерний пир. А сейчас — прошу меня простить!

Старик, вообразивший сначала, что ему сейчас дадут в рожу вместо справедливости, в первое мгновение онемел и не смог поблагодарить, как следует, а уже через мгновение потерял возможность что-то переиграть. Спина его ярла, а с недавних пор еще и конунга, мелькнула и растворилась где-то во внутренних помещениях цитадели.