Королевский выбор

- Это не имеет отношения к тому, что мы можем попросить покровительства Бонапарта! - Сезан побледнел.

- Сеньоры, - холодно сказал Рамиро, и спорщики умолкли.

Принц поднялся. Ясно, что отец опять ничего не скажет, но Альваро хотя бы не возражал против того, что высказывается сын. Пока придется удовольствоваться этим.

- Сеньоры, речь о том, чтобы отсылать посольство к Бонапарту, пока не идет. Граф Сезан, мы выслушали ваше предложение, однако я не считаю возможным голосовать по нему. Вопрос временно закрыт. А вот проблема строительства торгового флота требует детального обсуждения. Вы говорили, что подготовили смету, сеньор министр финансов?..

Глава 10

Леокадия пришла ближе к вечеру, в тот упоительный час, когда сумерки еще не сгущаются, но предчувствие их словно разлито в воздухе - и кажется, что этим можно дышать, и дышать этим вкусно, и хочется еще, еще, надышаться невозможно.

В кабинете Рамиро снова были открыты все окна, что весьма радовало стайку дворцовых сквозняков.

Верный друг и самоизбранный шут Лоренсо куда-то подевался, поэтому о приходе сестры доложили по всем правилам. Рамиро оторвался от бумаг и встал, приветствуя Леокадию.

Она была восхитительна в черно-зеленом наряде для верховой езды, в изящных сапожках, выглядывавших из-под края юбки, и в очаровательной шляпке с перьями.

- Проедемся, брат?

- Мне еще долго работать. - Он бросил взгляд на стол.

- Ты работаешь всегда, Рамиро, - она со смехом отмела возражения. - Два часа ничего не решат. Ты так и не спал сегодня, ты хочешь на простор и хочешь свежего ветра, я же знаю тебя. Проедемся.

- Хорошо. Подожди меня, я сейчас вернусь.

Рамиро прошел в спальню, оставив дверь приоткрытой. В зеркало он видел, как Леокадия прошлась по комнате, склонилась над бумагами, поморщилась и посмотрела в сторону спальни. Принц знал, что, скорее всего, она видит его отражение, но возвращаться и закрывать дверь - это смешно. Леокадия действительно знает его и видела… разным. Он сбросил жилет, стянул через голову рубашку, сменив ее на другую, более плотную, отыскал в гардеробной другой жилет и сюртук и возвратился в кабинет.

- Давай, я помогу тебе. - Леокадия подошла так близко, что Рамиро снова почувствовал ее цветочный аромат, и принялась одну за другой застегивать пуговицы на его жилете. Принц опустил руки и ждал: иногда ей доставляло удовольствие ухаживать за ним, а он принимал игру. - А где булавка для воротника?

- Это лишнее.

- Ты принц, - осуждающе сказала она, ушла к нему в спальню и стала рыться в шкатулке у зеркала, затем возвратилась с изумрудной брошью в руках. - Вот так. Давай я закреплю. Этот камень точно под цвет твоих глаз.

- Действительно? - пробормотал Рамиро.

- Я знаю, такие вещи тебя никогда не волновали. - Она глубоко и печально вздохнула - тоже часть игры. - Но позволь хотя бы мне о них думать!

- Ты, словно верная жена, Леокадия, - засмеялся он.

Ее руки, поправлявшие Рамиро воротник, замерли.

- Не шути, - сухо произнесла она. - Эта тема не для шуток.

- Извини. - Он взял ее прохладные ладошки в свои. - Я нечуткий. Ты сама говоришь: сухарь. Едем?

- Надень сюртук, - сказала она, смягчаясь.

Они спустились во двор, где уже стояли под седлом лошади - судя по всему, Леокадия даже не думала, будто Рамиро способен отказаться от прогулки. Он погладил своего коня по бархатной морде - Дракон фыркнул, принял с раскрытой ладони сахар, мотнул пушистой челкой. С десяток конных гвардейцев поджидали у ворот.

- Лоренсо! - громко крикнул Рамиро, справедливо полагая, что старый друг где-то поблизости.

- Слушаю, мой принц.

- Нам обязателен такой внушительный эскорт?

- Всякое может случиться, мой принц. Я предпочту быть спокойным.

- Ты сам поедешь?

- А я тебе еще глаза не намозолил? - тихо спросил Лоренсо. - Нет, останусь тут, нужно кое-что проверить.

Он чего-то опасается, подумал принц, глядя в стальные глаза. Настоящий лис, сам по себе сквозняк, де Ортис умел разнюхивать неприятности не хуже иной гончей. Во дворце у Рамиро не было информатора лучше, чем он.

Еле заметно кивнув, принц вскочил в седло. Леокадия уже ждала, нетерпеливо перебирая поводья.

Они выехали из замка легкой рысью - четверо гвардейцев впереди, шестеро сзади - и по улицам Маравиойсы, еще не успевшей зажить привычной вечерней жизнью, начали спускаться к морю.

Темный столетний камень на дорогах, горшки с яркими цветами на окнах, полосатые юбки горожанок, запах свежего хлеба из пекарни на углу, собаки, дрыхнувшие у стен, и сточные канавы, и веселые мальчишки, и белье на веревках, натянутых через проулки, и лотки торговцев, и вывески крохотных трактирчиков, и еще тысячи, тысячи мелочей - все это внезапно надвинулось на Рамиро, и только сейчас он понял, как скучал. Как скучал по своей небольшой, не слишком презентабельной столице, будучи в роскошной Флоренции.