Королевство гнева и тумана

Я стояла под безоблачным небом, под ярким зимним солнцем, окруженная сплошным камнем. Ни единой тени, чтобы спрятаться. Ничего, за что можно бы уцепиться… Вот так.

Затем откуда-то появилась темнота. Нежная, успокаивающая темнота. Нет — тень от могучей мужской фигуры, густо покрытой потом. Нежные пальцы приподняли мой подбородок… Рядом стоял Ризанд.

Его крылья обвили нас, закрыв от окружающего мира. Солнечный свет окрашивал перепонки крыльев в красное и золотистое. Где-то в ином, далеком мире слышался звон стали. Кассиан и Азриель начали поединок на мечах.

— Это ощущение будет приходить к тебе каждый день, в течение всей жизни, — сказал Ризанд.

Я вдыхала запах его пота, сквозь который пробивался другой — знакомый запах морской соли и лимона. Его глаза смотрели непривычно мягко. Я хотела отвернуться, но он крепко держал мой подбородок.

— Мне знакомо это чувство. Оно живет во мне с тех пор, как убили мою мать и сестру. Я сам их хоронил. Даже возмездие ничего не изменило.

Он вытер слезы с одной моей щеки, затем с другой.

— Это чувство может тебя разрушить и даже убить, что почти и случилось во время твоего поединка с Ткачихой. Либо ты можешь научиться с ним жить.

Я долго смотрела на его открытое, спокойное лицо. Возможно, сейчас я видела настоящее лицо Риза, свободное от всех масок, которые он надевал ради благополучия подданных.

— Мне тяжело слышать о том, что случилось с твоей семьей, — хрипло прошептала я.

— Я сожалею, что не нашел способа уберечь тебя от мерзостей Подгорья, — таким же спокойным голосом произнес Риз. — От тех страшных дней, когда ты медленно умирала. От желания умереть.

Я замотала головой, но его пальцы сильнее сжали мне подбородок.

— У меня бывают два вида кошмарных снов. Первый — когда я снова вижу себя шлюхой Амаранты или когда она истязает моих друзей… И второй — когда я слышу хруст твоей сломанной шеи и вижу гаснущие глаза, из которых неумолимо уходит жизнь.

Мне было нечего ему ответить. В его голосе проскальзывали интонации, которых я не слышала прежде. Я просто разглядывала узоры татуировки на его груди и руках. От его кожи исходило мерцание. Представляю, как истосковалась его кожа по солнцу за долгие годы безвылазной жизни в Подгорье.

Мои созерцания кончились, когда я дошла до его брюшных мышц и их продолжения, уходившего под кожаные штаны. Мои руки все еще не остыли от жара, прожегшего перчатки.

— Вот оно что, — усмехнулся Риз и сложил крылья.

Я сощурилась от хлынувшего солнца.

— Подарок Двора осени? — спросила я.

Риз взял мою руку, рассмотрел покрытую ссадинами кожу — результат неумелых ударов.

— Да. Подарок их верховного правителя Берона.

Отца Ласэна. Как сам Ласэн отнесся к случившемуся? Скучал ли он по мне? Продолжала ли Ианта домогаться его внимания?

Кассиан и Азриель продолжали поединок, усердно делая вид, что не подслушивают.

— Я не очень сведущ в особенностях магических дарований других верховных правителей, — признался Риз. — Но если понадобится, мы сможем в этом разобраться. Постепенно. День за днем.

— Если ты — самый могущественный верховный правитель за всю историю Притиании… значит ли это, что от тебя мне досталось больше способностей, чем от остальных правителей.

Почему я тогда сумела проникнуть в его мозг?

— А давай проверим, — подзадорил меня Риз. — Попробуй вызвать тьму. Не бойся, я не стану просить тебя совершить переброс, — добавил он и усмехнулся.

— Начнем с того, что я не знаю, как это получилось у меня вчера.

— Пожелай, чтобы получилось снова.

Я тупо посмотрела на него.

— Попробуй думать обо мне, — предложил Риз. — О том, какой я обаятельный. Какой талантливый.

— И какой самонадеянный.

— Это тоже есть.

Он скрестил руки на голой груди, отчего его брюшные мышцы слегка напряглись.

— Ты бы хоть рубашку надел, — проворчала я.

— А тебе неприятно смотреть на мой голый торс? — спросил Риз, хитро, по-кошачьи улыбаясь.

— Меня удивляет, что здесь так мало зеркал. Ты ведь обожаешь на себя любоваться.

Азриель закашлялся. Кассиан же отвернулся, зажав ладонью рот.

— Я обожаю Фейру, когда она такая.

Я не попалась на комплимент. Нахмурившись, я закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя. В любой темный угол, какой смогу найти. Их оказалось много.

Даже слишком много.

И сейчас в каждом лежало письмо, написанное вчера.

Письмо-прощание.

Ради сохранения моего рассудка, ради моей безопасности.

— Существуют разные виды темноты, — вновь заговорил Риз. Я по-прежнему не открывала глаз. — Есть темнота пугающая, темнота успокаивающая, темнота, дарующая отдых.

Я мысленно представила их все.

— Есть темнота влюбленных и темнота наемных убийц. Она становится такой, какой ее хочет видеть взывающий к ней. Или какой она ему нужна. Сама по себе темнота не является ни абсолютно плохой, ни абсолютно хорошей.

Я видела темноту камеры в Подгорье. Совсем недавно я столкнулась с похожей темнотой, побывав в логове Костореза.

Кассиан выругался. Азриель что-то пробормотал, и их мечи опять зазвенели.

— Открой глаза, — попросил Риз.

Я открыла.