Королевство Кинзи

Кажется, я сделала только хуже. Внук отцу нужен, но теперь я лишь добавила аргументов, чтобы вообще избавиться от Стивена. Понимая, что абсолютно ничего не добьюсь, вылетела из кабинета.

Джек снова не ответил. Телефон Стивена отключен. Я набирала по инерции, чтобы чем-то занять руки. Чтобы не начать по-детски реветь.

– Рик, надо поговорить! Срочно!

Он удивленно глянул, но вышел из комнаты охраны вслед за мной. Возможно, только мой вид на грани обморока и остановил ребят от ехидных шуточек.

Мне было плевать, что нас могут застать посторонние, но я заставляла говорить себя тише – все еще не время для истерик:

– Рик, я все знаю. Что ты сын Беннета, я видела фотографию из газеты… Неважно…

– О чем ты вообще говоришь?

Он совершенно спокойно улыбался. Но теперь за его улыбкой я могла разглядеть удовлетворение. Кажется, Рик рад быть раскрытым. Не для того ли он показал снимок отца? Все время со мной играл, и, что греха таить, смог каким-то невероятным образом вызвать симпатию. Ублюдок. Мне нужно оставаться спокойной! Сейчас речь вообще не обо мне!

– Рик, я… я многое понимаю. И даже осознаю, почему вы подставили Стивена…

– Какого Стивена? Мистера Тауэра? А что с ним?

– Рик! – вскрикнула и сразу закрыла глаза, успокаивая себя. Не время сейчас – он моего срыва и добивается. – Рик, я пока не раскрыла тебя, но собираюсь это сделать, потому что ты не оставляешь выбора. Или мы можем поступить иначе – верни сейчас акции. Я клянусь, мы найдем способ, чтобы ты в итоге получил свою долю.

Он молчал, поэтому я посмотрела на него прямо. Продолжая улыбаться, Рик наклонился к моему уху:

– Какие акции?

– Ты знаешь какие!

– Пять процентов, да? Миссис Клауд плюс то, что мне удалось собрать на бирже?

Я коротко выдохнула и окаменела – Рик перестал играть! У него даже тон изменился! Он смотрел мне в глаза и улыбался незнакомой улыбкой, делающей его точной копией Беннета:

– Но они мои, Клэрис. Разве это несправедливо? Вот только мне мало – нужно еще, – и совсем шепотом добавил: – Мне нужно все. Сделаешь это для меня, девочка, которая так любит меня целовать?

Не задохнуться бы. Только бы не задохнуться.

– Я сдам тебя!

Он снова отстранился, улыбнулся еще шире:

– Это ты можешь. Но Стивена Тауэра я назову своим первым сообщником. Со мной они ничего не смогут поделать – я застраховался со всех сторон. Захотят отыграться хотя бы на нем. Кажется, только тебе во всем мире не наплевать на Стивена. Считай, что я ревную.

Кто этот незнакомец с искрящимися глазами? Чем он лучше моего отца? Или именно мой отец и создал из него чудовище?

Я не ответила – нет смысла торговаться с врагом. Но теперь знала, что должна сделать. Развернулась и помчалась к выходу.

Время – самый ценный ресурс. В нашем кругу любят говорить, что только его не купишь за деньги. Но это не совсем так: удивительно наблюдать, как при наличии самой платежеспособной фамилии в городе ускоряются даже нерасторопные сотрудники. Юристы немного ошалели, но без вопросов выполняли распоряжения – кто они такие, чтобы спорить с владелицей трех процентов именных акций? И это зрелище успокаивало мое разбушевавшееся нутро.

Через тридцать семь минут я вошла в кабинет отца. На меня уставились три пары глаз, но только Дину я ответила улыбкой. Села в свободное кресло, бросила бумаги на стол.

– Звони Джеку, отец. И начинай придумывать речь для извинений, – все непонимающе молчали, пришлось объяснять: – Я переписала на Стивена все свои акции, уже внесла в реестр. В Детройте у него есть родственники, и если с ним что-то случится – акции перейдут по наследству к ним. Вы можете перебить половину тамошнего населения, но акции в случае его смерти уже не вернете.

– Ч… что… ты… сделала?..

– Какая ты непонятливая, мамочка. Я сделала из Стивена члена совета директоров, считать не умеешь? Теперь вы не можете его убить, и я бы не советовала обращаться с ним плохо – мало ли, вдруг он злопамятный? Дальше. Если через пять минут вопрос не будет решен, то я еду к Ив. Расскажу ей все. Вы можете считать ее бесхребетной алкоголичкой, но Ив добрая душа. Не потому ли от нее всю эту грязь и скрыли, а? Смогу я убедить ее сделать то же самое – для отца моего ребенка?

В реакции Ив никто не сомневался. Не зря же нам с самого детства говорили, что она совсем не такая, как я. И главное отличие: я умела быть жесткой, Ив – никогда. Она из тех людей, кто способен разрушать только самих себя. Дин на последнее заявление ничего не возразил, что делало зятю честь, за которую я буду уважать его, что бы дальше ни случилось.

– И… сколько… у него… теперь?..

– Три процента! Потому что купленные акции не у него! – разозлилась я.

Теперь же на мою ярость никто не реагировал. Они так смешно разглядывали друг друга, словно столкнулись воочию с инопланетным разумом. Отец все-таки вытащил телефон, набрал номер и сказал: «Отбой, Джек». Потом уставился на меня, но все никак не мог подобрать слов. Еще через несколько минут додумалась мама:

– Тогда пусть эта идиотка выходит замуж за него… хоть акции останутся в семье…