Королевство моих преступлений

– Говорят, что линия жизни определяет судьбу человека… твоя будет другой, обещаю. Клянусь тебе, что сделаю всё, чтобы ты была свободна и счастлива. Твой отец больше никогда не прикажет тебе. Я заберу тебя и подарю свободу. Всё подарю… даже если он убьёт меня, но тебя спрячу. Клянусь, Мира, но ты должна… понимаешь? Должна отдать мне всё это дерьмо. Оно не твоё, а моё. Ты прекрасна… ты так красива… ты… прости, – одно движение, и его ладонь разрезана. Меня так трясёт от вида такого огромного количества крови на Рафаэле. Трясёт от ужаса и страха того, что я убиваю его сама. Своими руками творю то, о чём мечтала. И сейчас это не моя мечта. Моя – закрыть глаза и оборвать эту жизнь. Закрыть чёртовы глаза, и всё… всё…

Мой крик от неожиданности и ещё большей паники, приводящей меня в состояние куклы, сотрясающейся в жестоких конвульсиях. Боль резкая и острая. Я знаю её. Я помню её. Я выучила её. Она на моей коже. Распахиваю глаза и вижу, что моя ладонь тоже порезана, а Рафаэль соединяет наши руки, отбрасывая нож, и прижимается ко мне, обнимая за талию.

– Отдай. Отдай всё мне, любимая моя. Отдай… отдай мне всё. Отдай эту боль… отдай… прошу тебя… умоляю… отдай… – Рафаэль гладит моё лицо, его дрожащие губы касаются щёк, лба, подбородка и исчезают. Он падает на колени и сжимает мою талию, продолжая целовать мой живот. И всё в крови… в крови… так много крови. Она пропитывает мою одежду. Она пропитывает мою кожу, и от осознания того, что происходит с нами, я кричу, бью его ногами, отталкивая от себя. Теряю равновесие и падаю прямо на мусор, впивающийся в порез на ладони. Скулю и плачу, отползая от него… его лицо и тело в крови, кровавые разводы на полу. Его слёзы, мольбы. Это всё превращает моё сознание в пучину ада.

Я не помню, как выбираюсь из комнаты, ползу дальше и поднимаюсь на ноги. Бреду, как в тумане, и сказать ничего не могу. Иду. Иду. Иду. Мои ноги сами двигаются. А я внутри… тихо и больно. Больно, потому что я не выживу. Я рехнулась. Я сумасшедшая и то, что увидела и пережила сейчас, в разы сильнее ударило по мне, нежели воспоминания о той ночи. Наверное, это шок, находясь в котором, ты не понимаешь, что делаешь. Состояние аффекта, или как это называют, но ты просто совершаешь механические движения по памяти.

Я помню дом, в котором живу. Вижу его и вхожу в открытую дверь, натыкаясь на девушек. Визг. Крики, а я иду дальше. Дальше… дальше. Не слышу ничего, только слова Рафаэля в голове, а перед глазами кровь и то, что он наделал. Он умрёт… умрёт, потому что я так этого захотела. Всегда это происходит, когда сильна моя ненависть… нет, не ненависть это, а боль, потому что я…я, наверное, до сих пор чувствую к нему что-то, даже несмотря на то, в какой кошмар он превратил мою жизнь. Это и больно… стыдно, жалко себя и страшно.

– Мира… Мира… чёрт возьми, кто это сделал? – Раскачиваюсь, сидя на полу в Его комнате, и смотрю на свой портрет с кровавым сердцем в руке, а слёзы вновь возвращаются и текут по щекам.

– Белч! Я не знаю, что произошло! Она вся в крови, и здесь… мать твою, Белч, вся стена изрисована! Что делать, Белч? Она не в себе! Нужно вызвать кого-то! Да, сейчас… хорошо! Не ори на меня, дебил!

– Мира! – Перед моими глазами появляется бледное и испуганное лицо девушки, которую я точно знаю. Я люблю её. Да, люблю, я пыталась держаться от неё подальше, потому что она хорошая, а я нет. Я плохая, ужасная… убийца. Я убила его! Я убила его.

– Мира! Кто тебя тронул? На тебя напали? Что случилось? – Она трясёт меня. Кричит. Её мобильный трезвонит. Паника. Я слышу шум от беготни внизу, крики и новый визг.

– Прости, но мне придётся это сделать, – резкий шлепок по щеке, и вновь щелчок в голове. Ору и стираю кровь со своей кожи. Ору во всё горло, отползаю в сторону и могу лишь орать, смахивая со слипшихся волос невидимых пауков, пытающихся вновь забраться в меня и отравить.

– Мира! Мира, всё! – Меня хватают за плечи и встряхивают. Замолкаю и плачу, хватаясь грязными кровавыми пальцами за кофту Сиен.

– Наконец-то. Что случилось, и кто это сделал с тобой, Мира? Кто…

– Он… нож… так много крови… так много крови… он резал и резал, а я…я резала его… убила его! Убила его! – Мотаю головой и трясусь вся.

– Кого, Мира? Кого ты убила? Кто резал? Имя! Скажи имя! – Кричит она, а мне произнести его сложно.

– Он… он… мон шер… он… так больно… зачем… он изнасиловал меня… изнасиловал. Карстен… он в него превратился, понимаешь? Он бил и бил меня… бил… бил… любил… и плакал… любил… бил… ненавижу… сдохни, тварь! Сдохни! – Я больше не осознаю, что говорю, что кричу, к кому обращаюсь. Наверное, так сходят с ума. Слетают с катушек и становятся невменяемыми.

– О, господи, боже… боже мой. Тише, тише, Мира, тише, – Сиен садится на пол и обнимает меня, качая в своих руках. А я цепляюсь за неё, словно спасение в её руках. Словно легче станет. Нет, только хуже.