Королевство на краю моря (ЛП)

Мама пустила Грейнджер в библиотеку? В мэнор? Что ж, тут напрямую должно было быть замешано его выздоровление. Он молча стонет, представляя, как мать взглянет на него за то, что не рассказал ни о проклятии, ни об убийстве, ни о том, куда пропал. Ни о Грейнджер, если, конечно, мама поняла, что к чему. Мать едва ли что скажет, но этот взгляд… под ним Драко сразу же чувствовал себя провинившимся, как бы он ни отнекивался. Тот взгляд действовал еще с пяти лет, когда он пообрывал ее розы, а потом пытался свалить вину на домовиков.

Ему хочется улыбаться от уха до уха как сумасшедшему, потому что он все это помнит, но Драко сдерживается, глубоко вдыхая. Оказаться на другом этаже ради тестов ему вообще не улыбается.

— Где Грейнджер?

— Я… не знаю. Последнее время ее не видно, — мужчина касается палочкой светильника.

Последнее время? Сколько это, по их мнению? Сегодня? Драко с прищуром смотрит на дверь.

— Ладно, мистер Малфой. Нам нужно провести тесты…

— Я умираю?

Мужчина нескрываемо удивляется:

— Нет, конечно, нет…

— Тогда позовите мою мать.

Двадцать девять

Драко удивленно вскидывает бровь при виде обрамляющих дорожку камней, ведущих к дому. Вдоль них высажены какие-то цветы, которые ему знакомы лишь внешне, и от этого подход к дому выглядит… живее. Красивее. За два месяца она умудрилась обжить дом цветами и камнями. Хотя бы краска оставалась такой же потрескавшейся и выцветшей, да и сам дом слегка клонился набок, и к этой особенности Драко успел привязаться. Представлять, что она могла устроить в доме, страшновато, но ему больше любопытно узнать, не ушла ли Грейнджер вообще. Из осторожных разговоров и наводящих вопросов с матерью он узнал, что Грейнджер была в больнице вечером, перед тем как его разбудили. Однако она не появлялась следующие две недели, что он провел в больнице, восстанавливая утраченные знания, разбирая воспоминания и проходя сотни тестов по психологическому и физическому состоянию.

В моменты злости Драко посещала мысль, что, когда больше некого стало спасать, Грейнджер потеряла интерес. В моменты, когда вспоминалась ночь перед операцией, он думал, она боялась того, что он ее бросит или забудет. Может, считала, что теперь, когда память вернулась, он не захочет иметь с ней ничего общего или же и сам справится, восстанавливая прежнюю жизнь. Что теперь, после выздоровления, он найдет кого-нибудь другого.

Чего бы она ни боялась, прошло две недели, а Грейнджер так и не показалась ни расставить все точки над i, ни справиться о его состоянии. Драко не злится: ему требовалось время во всем разобраться, сложить кусочки воедино и провести границу между тем, что повлекло проклятие, а что — он сам. Требовалось оценить, с чем он остался, принять это и отследить все моменты, что привели к нынешнему положению. Тем не менее Драко не собирается отпускать ее без разговора. Из этой жуткой ситуации он вынес исключительную ненависть к неизвестности. Если после его излечения их обоюдное безумие снова обернулось здравым рассудком, Драко заставит ее это доказывать.

Он больше не ходит по краю смерти, больше не уязвимый, не обнаженный до самой сути. Теперь он цельный, целостный, но с новыми, проросшими в кости чувствами. Драко привык защищаться, но все возведенные стены были разрушены до основания. Франция с легкостью въелась в его суть. Она теперь — его часть. Такая же естественная, как остальная жизнь.

Он открывает дверь, и в нос ударяет запах чернил, книг и чего-то цветочного, а в него самого — Грейнджер. Воздух из легких вышибает, Драко отшатывается, инстинктивно обнимая ее за талию. Он считал, инстинкты наоборот вынудят его оттолкнуть ее, но, по-видимому, они оказались злопамятнее и решили утащить ее за собой. Ее руки тисками обхватывают его за плечи и шею, тело вплотную прижимается к его.

Такого Драко не ожидал. Неловкости, оправданий, бессвязности, но не этого.

— Грейнджер.

Она запрокидывает голову, заглядывая ему в глаза, щеки у нее раскрасневшиеся, а взгляд прищурен.

— Почему так долго?

Драко окидывает ее недоверчивым взглядом и едва открывает рот, как Грейнджер поднимается на цыпочки, отчего лица оказываются в считанных сантиметрах друг от друга. Он удивленно смотрит на нее, а она — на его рот. Дыхание Гермионы замирает, и она поднимает глаза.

— Что ты помнишь? — тихо, смущенно спрашивает, будто не сама прыгнула на него в дверях.

Да к черту все.

Драко сокращает всякое расстояние и прижимается к ее губам. Грейнджер отвечает, бормочет что-то про проигнорированный вопрос, но на половине предложения замолкает, возобновляя поцелуй. Драко обхватывает ладонью ее затылок, большим пальцем касаясь местечка за ухом. Она притягивает его как можно ближе, целуя так, что стираются все до единого сомнения, которые одолевали его до прихода.