Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата

– Я голосую за скорейшее возвращение Ключей.

– А ты? – спросила королева у Дорина.

Дорин напрягся. На лице ясно читалась досада и даже злость по поводу незаконченного обсуждения, но…

– Возвращать Ключи сейчас.

Рован закрыл глаза. Он едва вслушивался в ответы других участников совещания. Рован отошел к кромке деревьев, готовый уйти еще дальше, если его начнет тошнить.

– Рован, ты последний не дал ответа.

– Я голосую против. Ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Глаза его истинной пары были холодными, отрешенными. Такими Рован их видел в крепости Страж Тумана.

– Значит, решено, – тихо, с нескрываемой печалью в голосе подытожил Шаол.

– На рассвете будет выкован Замок и Ключи вернутся во Врата Вэрда, – закончил Дорин.

Рован молча смотрел на Аэлину… на смысл его жизни.

– А за что голосуешь ты сама? – тихо спросила Элида.

Аэлина повернулась к ней, и Рован почувствовал, как ему не хватает взгляда этих ледяных, колючих глаз. Он вдруг оказался на равнине, продуваемой холодными ветрами.

– Это не имеет значения, – сказала Аэлина.

Глава 92

Аэлина не сказала, что устроенное ею голосование имело не одну, а две причины. Да, она предложила свободным людям нового мира решить его судьбу. Это было сказано вслух. О другой причине она умолчала. Та причина была вызвана ее собственной трусостью. Пусть другие решают за нее. Пусть выбирают дальнейшую стратегию.

Привал устроили на окраине Эндовьера – городишки, прекратившего свое существование вместе с закрытием каторги. Отсюда до соляных копий было чуть больше одной лиги.

Рован приказал поставить королевский шатер и разместить в нем королевскую кровать.

Аэлина не ужинала вместе со всеми и едва прикоснулась к еде, принесенной Рованом. Отодвинув тарелку с остывшей жареной крольчатиной, Аэлина продолжала листать бесполезные древние книги, испещренные Знаками Вэрда.

– Я этого не принимаю, – нарушил молчание Рован, сидевший напротив.

– Зато я принимаю, – глухим, мертвым голосом ответила она.

К восходу солнца она сама будет мертва. Аэлина захлопнула книгу.

Несколько лиг отделяли их от террасенской границы. Наверное, это нужно было сделать не в Оринфе, но на террасенской земле, а не в Эндовьере.

Однако каждый день, пока Ключи в их руках, риск возрастал.

– Ты еще никогда не склонялась покорно перед судьбой! Ни разу в жизни! – взревел Рован. Он вскочил со стула, уперев ладони в стол. – И вдруг теперь – такая готовность принять свою участь?

Аэлина с трудом сглотнула пересохшим горлом. Оглядела книги, которые перелистала трижды, но так ничего и не нашла.

– Что, по-твоему, я должна сделать?

– Наплевать на волю богов! – Рован хватил кулаком по столу, едва не опрокинув тарелки. – Наплевать на их замыслы, пророчества и прочую чушь и строить судьбу так, как нужно тебе, а не им! Сделать что угодно, только не смириться с чужой волей!

– Я услышала волю жителей нашего континента и наших союзников с юга.

– И на их волю тоже плюнь, – прорычал Рован. – После войны ты построишь свой свободный мир. Пусть они голосуют за своих чертовых королей и королев, если им так хочется.

– Я не хочу тащить на себе этот груз ни одной лишней секунды, – в тон ему прорычала Аэлина. – Не хочу выбирать, а затем узнавать, что отсрочка все погубила.

– Значит, ты проголосовала бы против их решения и предпочла бы отправиться в Террасен?

– Какая теперь разница? – Аэлина вскочила на ноги. – Голосование так и так было не в мою пользу. Узнай они, что я хочу отправиться в Оринф и напоследок повоевать, это заставило бы их колебаться.

– Голосуют они, но умирать-то придется тебе. По-моему, твой голос должен быть здесь решающим.

– Это моя судьба, – оскалила зубы Аэлина. – Элиана пыталась меня уберечь. И чем кончились ее попытки? Орава мстительных богов угрожает уничтожить ее бессмертную душу. Когда Замок будет готов и я запечатаю Врата, вместе с моей оборвется еще одна жизнь.

– Элиана прожила тысячу лет: сначала в телесной оболочке, затем в бестелесной. Если ее жизнь оборвется, меня это совершенно не заботит. Она достаточно пожила, тогда как тебе было отпущено всего двадцать лет.

– Их я получила благодаря ей.

Даже не двадцать. До дня рождения Аэлины оставалось несколько месяцев. Но весны она уже не увидит.

Рован принялся расхаживать взад-вперед, вдавливая каблуки в ковер.

– Элиана проявила глупейшее своеволие, когда тебя не было и в помине. Теперь ты за это расплачиваешься. Так почему ты должна тащить груз последствий в одиночку?

– Начнем с того, что это всегда было моей ношей.

– Чепуха. На твоем месте легко мог оказаться и Дорин. Тем более он готов пойти вместо тебя.

– Элиана и Нехемия считали, что Дорин не готов.

– Дорин сумел проникнуть в Морат и выбраться оттуда живым. Обвел вокруг пальца Маэву да еще разрушил эту поганую крепость. По-моему, он готов не хуже тебя.

– Я не позволю Дорину принести себя в жертву.

– Почему?

– Потому что он мой друг. Я потом всю жизнь буду терзать себя за то, что позволила ему пойти на смерть.

– Аэлина, его никто не тянул за язык. Он сам сказал, что готов.

– Дорин не понимает, чего хочет. Он едва оправился после перенесенных ужасов.