Королевство поющих ветров

 -Не обижайся, юноша. Мне уже все равно, лишь бы на ноги встать скорее.

 Получив, таким образом, разрешение, я села на краешек кровати и положила руку ему на лоб. Судя по ощущению, температура была очень высокой. К счастью, страшный недуг, судя по остальным признакам, оказался всего лишь сильной простудой, осложненной усталостью и возрастом. Итак, проблема была по плечу, а значит, да здравствует сон и ужин!

 -Могу вас успокоить, - с гордостью заверила я. - Это обыкновенная горячка. Примите лекарство и через два-три дня сможете уехать.

 -А раньше?

 -Я бы не советовал, иначе могут начаться осложнения и болезнь вернется. В этом деле главное создать организму необходимые условия, а это покой и сон.

 В который раз, доставая мешочек с антибиотиками, я сказала самой себе «спасибо» за предусмотрительность. Никогда нельзя наверняка предугадат, где и что может пригодиться. Просмотрев все баночки, остановила выбор на парацетамоле.

 -Вот двенадцать твердых порошков: принимать будете по одному каждые шесть часов в течение трех дней, даже если температура упадет. Улучшение должно наступить максимум после четвертого приема. И надо как можно больше пить. Я скажу Кико, что бы принес пару кувшинов компота.

 -Меня зовут Шаддан, - улыбнулся мужчина и, послушно проглотил таблетку.

 Я кивнула и, забрав кружку, спросила:

 -Вам принести поесть?

 -Что-нибудь легкого.

 Поправив сбившееся одеяло и сложив казенное полотенце вдвое, я намочила его и положила на пылающий лоб мужчины. Пора было идти за обещанным ужином. В успехе лечения, сомневаться не приходилось.

 Народ постепенно расходился по своим койко-местам, и внизу стало гораздо тише и свободнее. Увидев меня, харчевник вопросительно склонил голову и, получив в ответ улыбку, заспешил навстречу с наградой. Надо отдать должное, он не поскупился – поднос прогибался под тяжестью тарелок.

 -Шаддан, - сказала я, делая паузу, чтобы он уразумел о ком речь, - просил приготовить ему куриного бульона и пару кувшинов компота.

 -Да, конечно. Надеюсь ему лучше?

 -Думаю дня через три он съедет - я не нашел ничего серьезного.

 Кико преувеличенно вздохнул и умчался исполнять заказ. Знал бы этот краснощекий великан, какую роль сыграл в истории своей страны семь лет назад, открыв нам с братом страшную правду. Теперь, он как ни в чем не бывало кормил меня бесплатным ужином…

 «Если когда-нибудь я верну трон, непременно отблагодарю его» - решила я, скользя взглядом по опустевшим столам. Мысли становились все светлее и светлее по мере того, как опустошалась тарелка. Меня стало клонить в сон.

 Когда я вернулась, Шаддан был в полузабытье. Поставив поднос на тумбочку, я разбудила его и помогла немного приподняться.

 -С меня льет, как в бане, - он поморщился, словно капризный ребенок. - И совершенно нет аппетита.

 Я покачала головой.

 -Это болезнь выходит. А поесть вам необходимо. - Не слушая никаких возражений, я стала вливать в него ложку за ложкой. Он был не в том состоянии, чтобы спорить, поэтому тарелка вскоре опустела.

 -Спасибо, Фоло, –  кивнул мужчина и без сил откинулся на подушки.

 Я пожала плечами.

 -Не за что. Это мой долг.

 -Не скромничай, юноша, долг кончился, когда ты дал своей порошок. Остальное уже доброта. В наш век благородство не в чести, как и сама честь. Я не привык оставаться в долгу.

 -Помощь больному человеку, это не благородство, а обязанность каждого, у кого есть хоть капля совести, господин. А вот совесть нынче действительно не пользуется почетом. Поправляйтесь, для меня это будет лучшей наградой, если не считать ночлег.

 С этими словами я поспешно встала и, поклонившись, оборвала диалог. Если Шаддану не спалось, это были его проблемы. У меня уже темнело в глазах от усталости, а завтра, чуть свет, нужно было продолжить путь.

 ***

 Рассвет алой вспышкой полыхнул в окно и бросил косой луч на мое запястье. По мутному стеклу, пересекая пыльные разводы, лениво ползала большая муха. Некоторое время я наблюдала за ее бесцельными маневрами, пытаясь найти в них хоть какой-то смысл, а затем резко махнула рукой. Покинув стекло, насекомое с возмущением закружилось под потолком. На улице запел петух.

 Давно пора было вставать, а я все медлила. Теперь, когда до цели долгого путешествия оставалось совсем немного, в душе проснулся страх. Принцип «делай и не думай» уже не действовал. Я пыталась не вспоминать о Марке и детях, хотя сердце и без мыслей постоянно ныло за них; старалась выбросить из головы страх за братьев, которым ничем не могла помочь… Но не думать о бесчисленных последствиях следующего шага, не получалось – слишком велик был риск.