Королевство Риордания. Графиня Харель

— Некромант, — позвала Фиора во дворе. — Ты вернешься еще, я это видела по картам. Сделай мне подчиненное умертвие. Трудно одной справляться с хозяйством. За работника могу сделать предсказание или ответить на любой вопрос.

Корин обернулся, о чем-то размышляя.

— Хорошо, — согласился он. — Завтра. Я вернусь завтра.

Мы распрощались с хозяйкой и поехали обратно. Следовало вернуть коня и фаэтон владельцу.

— Ты все узнала, что хотела? — спросил Тенебрей, пока я, кусая губы, размышляла.

— Да, — ответила ему, — но есть вопросы. Скажи, то, что говорят в народе о первой королеве, правда? Она действительно была ведьмой, или это просто речевой оборот?

Корин ответил, только спустя время:

— Правда. Мой отец был уверен. Но доказать не получилось.

— Почему?

— Перед свадьбой и коронацией, королева, как и положено, неделю провела в святилище монахинь, если бы она была ведьмой, это вскрылось бы тогда. Однако, когда ее на суде приговорили к казни, она по ауре тоже не была ведьмой. А вот ведьмовские ритуалы и зелья использовала точно. Отец не мог понять, как такое возможно.

На этот вопрос теперь могла ответить я.

— Возможно, — поделилась я информацией. — Давай предположим, что твой отец был прав и исходить из этого.

Я замолчала. Не зная, как, не раскрывая наложенных запретов, объяснить свои предположения.

— У меня есть версия, я тебе расскажу, а ты подумай, насколько она имеет место быть, — предложила я.

Мы ехали по полю, и дорога была практически ровной. Корин повернулся ко мне, оценивающе посмотрев и кивнул, подтверждая готовность слушать. А мне просто необходимо было поделиться своей безумной теорией.

— Королева стала Верховной ведьмой после коронации, заключив договор с демоном. Предположим, она захотела власти и решила избавиться от короля. Хотя я бы не стала останавливаться на единственной очевидной причине. Свой ковен, она собрала из соратников-магов. Поскольку главная ведьма связанна с каждым из них, и видела их помыслы, она могла доверять им всецело. Так появилась верхушка заговора, те, кто управлял и манипулировал событиями дальше. К слову сказать, ковен, мог использовать и привороты, и подчиняющие проклятия, способов много собрать нужных людей и подчинить их себе.

Корин снова посмотрел на меня и кивнул, соглашаясь.

— А вот дальше предполагать гораздо сложней… Я думаю, когда королева почувствовала, что ее план на грани провала, и ей угрожает опасность. Она передала свою силу и знания кому-то, кто является одним из приближенных, иначе, ее душа перешла бы во власть демона и была обречена на вечное служение и страдания.

Я замолчала и осторожно посмотрела на Тенебрея, который резко вывернул экипаж из ямы. Он поджал губы, но продолжал слушать.

— Предположений немного, кому бы Сесилия могла передать ведьмовской дар: принцесса или нынешняя королева. Верховной ведьмой не может стать мужчина.

Глаза Тенебрея потемнели, и он нахмурился:

— Дальше, Лея.

Я кивнула, по крайней мере, Корин не стал опровергать мою теорию.

— Новая Верховная ведьма и наложила проклятие на короля, возглавив ковен, который частично, а возможно и полностью остался. На это указывает то, что проклятие совмещает демоническую и ведьмовскую магию. А то, что его наложил кто-то из родственников или близких, подтверждает теорию, указывающую на принцессу или новую королеву.

Мне не хотелось верить в то, что вторая королева причастна к проклятию короля. Мне она импонировала, но исключать эту версию было нельзя.

— Есть еще факты, — продолжила я. — Проклятие появилось через примерно девять лет, после смерти первой королевы. Возможно, то, что новая Верховная не стала продолжать начатое сразу вслед за приемницей, связано с тем, что за это время она набиралась опыта и училась использовать силу. Будь это не так, проклятие было бы наложено раньше.

— Со скольких лет ведьмы вступают в свою силу? — задал вопрос Тенебрей.

— С наступлением лунных циклов, — мне было стыдно отвечать на этот вопрос, но я все же ответила.

— Вот трупы гнилые! — выругался грязно Тенебрей. И мы попали в ощутимый ухаб. Вырулив в сторону, Корин остановил фаэтон и соскочил на землю, отворачиваясь.

Мы стояли на пустынной дороге посреди поля с уже убранной пшеницей. По полю торчала стерня, а ровными рядами были сложены снопы соломы. Я намотала брошенные поводья на стойку, закрепив их, и слезла сама, подходя к некроманту ближе. Тенебрей стоял, напряженный со сжатыми кулаками, глядя вдаль.

— Корин… — я не знала, что сказать. Его явно что-то сильно расстроило. И в который раз за этот день, мне захотелось прикоснуться, чтобы поддержать. Нервная у нас вышла поездка.

— Лея, на самом деле, подозреваемый один, — нарушил он молчание, поворачиваясь. И я увидела, как легли тени на его лицо, а от тела клубилась тьма. Я стояла пораженная этой вспышкой гнева.