Королевы бандитов

В итоге она взяла и сожгла во дворе мусор, чтобы Бандит не залез в ведро и случайно не съел отравленные самосы, которые она туда бросила. Пока пламя разгоралось, Гита наблюдала за псом – тот забавлялся с порванным мячом для крикета. Резво прыгая вокруг игрушки, он споткнулся о собственную лапу, и короткие ляжки смешно подлетели в воздух. Хвост экстравагантно покачивался, как пышное боа, и выглядел слишком большим для собаки таких скромных размеров, но от этого не менее очаровательным. Бандит был всего лишь безобидным щенком-подростком, который умел только ластиться и требовать внимания к своей особе, вместо того чтобы служить и защищать хозяина. И тем не менее Фарах его опасалась. Она явно боялась пса и его зубов. Бандит был единственной слабостью Фарах, которую Гита пока что сумела заметить. И учитывая, что прямо сейчас в огне сгорал предназначенный ей, Гите, яд, этой слабостью определенно стоило воспользоваться.

– Бандит, ко мне! – позвала она.

Пес откликнулся мгновенно – затрусил к ней, покачивая хвостом, как венчиком из перьев для смахивания пыли. Гита пришла к выводу, что его кто-то уже обучал командам на английском. Неизвестно, как Бандита звали раньше, но он понимал слова «ко мне», «стоять», «сидеть» и «фу».

В доме она сняла наволочку с подушки, намотала тонкую ткань на предплечье и ткнула рукой в морду псу. Бандит отпрянул, но тотчас опять приблизился. Гита опять слегка ударила его по носу – он прижал лисьи уши, однако игривого настроя не растерял и, попытавшись встать ей на руку передними лапами, хотел лизнуть в лицо. Гита его оттолкнула и снова шлепнула по морде. На этот раз Бандит обиделся – отскочил и угрюмо побрел прочь, подметая пол поникшим хвостом.

– Бандит! Ко мне!

Когда он покорно вернулся, Гита снова его ударила. И даже охнуть не успела от удивления – собачьи челюсти крепко сжались на ее обмотанной наволочкой руке. Сквозь тонкую ткань она почувствовала острые зубы, но пес не собирался ее кусать – он хотел предупредить.

– Хороший мальчик! Это называется «взять», Бандит. Команда «взять». Понимаешь? Взять! – Гита оттолкнула пса и повторяла с ним упражнение, пока за окном не стемнело. В награду Бандит каждый раз получал печенье «Парл-Джи», а в качестве добавки Гита чесала ему пузо. Наконец она размотала порванную в лоскуты наволочку и бросила ее на пол в кухонном закутке, а сама отошла в другой угол комнаты, к своему рабочему столу.

– Взять! – велела она, указав на тряпку. – Бандит, взять!

Бандит двинулся к ней, неуверенно перебирая короткими лапами.

– Нет, Бандит! Туда. Видишь, куда я показываю?

Пес уже обнюхивал ее руку в ожидании печенья.

– Нет, облизать – это не «взять», Бандит. Перестань облизывать мою руку! Туда! Взять! Нет, награды не будет. Плохой мальчик. Очень плохой!

После еще нескольких неудачных попыток ей удалось направить пса к наволочке, лежавшей на полу. Бандит рванул к тряпке со всей яростью, прижав уши и рыча. Гита даже захлопала в ладоши, выражая свое одобрение. Хорошенько встряхнув тряпку один разок, пес нашел проем, влез в наволочку всей тушкой, покружился на месте, устраиваясь поудобнее в этой самодельной постельке, улегся и мгновенно заснул.

Глядя на него, уютно спеленавшего самого себя и довольного, хозяйка пробормотала:

– Мне конец.

13

Гита некоторое время смотрела на знакомую дверь, затем заставила себя сделать шаг вперед на ватных ногах. Руки свело от страха, и пальцы вдавились в мягкую тыкву, которую она взяла с собой в качестве подношения. Ирония всей ситуации раздражала: во второй раз за день она скребется в чужую дверь, выпрашивая капельку внимания и общения в обмен на жухлую, никому не нужную тыкву. Бандита она тоже привела, хотя знала, что ему тут будут рады не больше, чем ей. Оставалось надеяться, что выглядит она не настолько жалко, как себя ощущает. Возможно, сейчас ее прогонят, да еще обругают в спину, чтобы придать ускорение, но у нее не было других вариантов. Гордость, конечно, штука важная, но жизнь важнее. Гита вляпалась в скверную историю, ей нужна была помощь.

– Стой здесь, – велела она Бандиту, и пес послушался, вильнув роскошным хвостом.

Гита, приблизившись к двери, нажала на кнопку звонка – тот разразился восемью нотами какой-то мелодии с металлическими отзвуками.

Дверь открылась, из дома донеслись голоса играющих детей.

– Ты что тут делаешь, Гитабен?

– Мне надо было с тобой повидаться! – выпалила Гита, выставив перед собой тыкву, как букет цветов.

– По-моему, две встречи за день для нас с тобой перебор.

– Поверь мне, я бы не пришла, если бы не обстоятельства чрезвычайной важности.

Салони вздохнула: