Королевы бандитов

– В чем дело? – уставилась Гита на Карема, который играл с Бандитом у крыльца ее дома – бросал палку, и пес приносил ее обратно.

Когда женщины подошли, Бандит обнюхал лодыжки Салони и со знанием дела оседлал ее ногу. Салони, лягнув его, спряталась за спину Гиты, но насильник последовал за ней.

– Салонибен попросила меня доставить тебе выпивку на дом. – Карем достал из сумки бутылку.

Салони хихикнула, все еще отбиваясь от Бандита:

– О, да, это мой подарок, Гита. А то надоело – как ни приду к тебе, выпить нечего, кроме воды. Эй, не могла бы ты сказать своему псу, что я замужняя женщина?!

– Когда ты успела?.. – начала Гита и вспомнила, что Салони возвращалась в лавку Карема якобы за ключами, забытыми там. – Ладно, проехали. Зайдешь? Бандит, отстань от нее!

Салони и Карем ответили на вопрос хором: она сказала «Нет», а он – «Да». Карем тотчас смутился и пробормотал:

– О, черт, прости, я думал…

Широкая улыбка Салони показалась Гите оскорбительной:

– Карембхай, я обещала Гите составить компанию, но мне срочно нужно домой. Может, останетесь и поболтаете с ней?

– Конечно.

Когда Карем наклонился погладить Бандита, Гита ущипнула Салони за локоть и прошипела:

– Что ты творишь?

– А ты? Тебе нужно алиби! Пусть он останется!

– Мы уже обеспечили себе алиби!

Салони поиграла бровями – опять же, как сочла Гита, крайне оскорбительно:

– А все равно пусть останется. – И была такова.

Гита отперла дверь своего дома, но входить не спешила.

– Ты не обязан оставаться. Салони… она вечно плетет интриги. Я знаю, что тебе нужно возвращаться к детям.

– Они и без меня справятся. Я хочу с тобой поговорить. Можно? – Гита кивнула. – Бандита тоже позови. Он, наверное, проголодался.

В доме Карем осмотрелся с тем же интересом, с каким Гита недавно изучала его жилище. Пока она ставила кипятиться воду в кухонном закутке, он разглядывал ее рабочий стол.

– Почему ты не пьешь алкоголь? – спросила Гита. – Из-за религии?

Он включил радиоприемник.

– Да я пробовал, просто меня это не увлекло. Я больше по табаку. Но дочка взяла с меня обещание, что я брошу, так что теперь позволяю себе всего одну биди по вечерам.

– Салони хочет, чтобы я с ней выпила.

– Не знал, что вы с Салонибен дружите.

– Когда-то дружили. Может, опять подружимся. Для меня самой это новость.

– Новости не всегда бывают плохими.

– Карем, я чувствую, что должна сказать тебе: тем вечером, у тебя, когда мы… ну…

– Да?

– Это было чудесно. – Она стрельнула в него глазами – хотела тем самым продемонстрировать самоиронию, показать, что сама над собой подшучивает, но получилось глупо и некрасиво. – Ну, пока я все не испортила.

– Ты ничего не портила.

На лице Гиты отразилось удивление, и Карем рассмеялся:

– Мы оба виноваты. Совместное, так сказать, фиаско. И кстати, то, что было до, мне тоже понравилось. Ты женщина прямолинейная, и я это уважаю.

Гита досадливо нахмурилась, но он был слишком занят собственными мыслями и тем, что собирался дальше сказать, поэтому продолжил:

– Я тоже буду прямолинейным. Я говорил, что мы друзья, Гита, и это чистая правда, но еще мы взрослые люди, и не буду скрывать, что у меня есть мотивы, выходящие за рамки дружеских, – глупо было бы это отрицать, да и жалко тратить время, которого у меня и так немного… Но это не значит, что наши отношения должны выйти за рамки дружеских. Мне в любом случае нравится с тобой общаться.

Гита сглотнула. Она вдруг поняла, что люди играют в такие игры не для развлечения, а потому, что в качестве альтернативы им ничего не оставалось бы, как раскрыть объятия и честно сказать: «Делай со мной что хочешь», – рискуя при этом нарваться на отказ.

Вода вскипела. Засыпав туда промытую чечевицу, Гита проговорила:

– Мне тоже нравится с тобой общаться. И ты прав: мы взрослые люди. Мои… мотивы, как и твои, выходят за рамки дружеских.

– Я так и думал.

Гита улыбнулась – со смирением и самоотречением, возникшими благодаря ее новому открытию.

– Что навело тебя на эту мысль? – спросила она. – То, что я чуть не откусила тебе язык, когда мы целовались?

Он рассмеялся – от души, но совсем не обидно:

– Да, это была недвусмысленная подсказка! Видишь? Прямолинейность работает.

– Так, значит, ты согласен… что все это останется между нами?

– Все это в любом случае только наше дело. Никого оно больше не касается.

– Да, верно. Очень хорошо, – кивнула Гита. – А в чем именно заключается… это наше дело?

– Я думаю, в том, что мы можем видеться друг с другом, когда захотим и когда у нас будет время. Ну и пооткусывать друг другу языки при желании тоже не возбраняется.

– А дальше? Что будет дальше?

– Э-э… решим по ходу. Как тебе такой ответ?

– Звучит неплохо. Даже хорошо.

Гита улыбнулась, и от того, что ей это удалось, одновременно возникли два чувства – облегчения и стыда, будто маятник закачался, так что голова закружилась.

– Покормлю Бандита.